Зла не хватает

Три дня бился над одной главой! Ненавижу редактирование и всем сердцем сочувствую тем, кому приходится этим заниматься.
А в качестве воскресного абзаца особенно бесящий меня отрывок:

Изобразив лицом мрачную веселость, я опустил руки по швам. Темный налет, покрывавший их практически по локоть, сделался матово-черным и сочился тонкими дымными ниточками. Будто живые, они плясали между пальцев и, всползая по предплечью, свивались в воздухе полупрозрачными кольцами.

– Вы уверены, прелат?

Д’юма растерялся, что было заметно по тому, как захлопали его глазки и крепко сжались на ремне сумки маленькие пухлые ручки. Никто, кроме нас двоих, разумеется, не понял, о чем речь, но контрабандиста передернуло, и в следующий миг он потянулся за бластером.

Это стало сигналом и я, не раздумывая, дал Истоку волю.

Дымные кольца ожили. Они сорвались с моих пальцев и, будто юркие змейки, вцепились в контрабандиста.

Тот взвыл. Бластер упал на песок.

– Не стоило вам этого делать, – проговорил я.

Щелчок пальцев – и теневые побеги переключились на сумку. С поразительной послушностью они в пару мгновений распотрошили грубо сшитую мешковину и выудили склянку на свет.

Курсу, все еще державшие меня на мушке, не знали, что делать. Их квадратные рожи буквально вытянулись от изумления. И даже Мекет выглядел потрясенно.

– Не вздумайте стрелять! – приказал Треззла. – Пусть поиграется, если хочет. Время еще есть.

Его слова лишь вскользь коснулись моего сознания. Сосредоточившись на Д’юме, я заставил склянку зависнуть напротив его лица. Позволил полюбоваться драгоценным растением несколько мгновений, а затем сжал кулак. Стекло с негромким хрустом лопнуло и осыпалось. Сам же росток, освободившись из заточения, точно голодный хищник, коим он, по сути, и был, продолжал извиваться.