Тени Безмолвия. Глава 6.

- Странно, что Император так обеспокоен насчет Фредерика, он же мертв. – заметил Вильгельм: - Тело настоящее, какие еще могут быть потенциально нужны экспертизы? 

- Совершенно не удивительно, - подала голос Анна, не открывая глаз. Тошнота становилась все сильнее, а на языке появился странный соленый привкус. 

- Во-первых, Фредерик – не просто какой-то там Цейтер, которых в династии вагон и тележка, он из правящей части семьи и, во-вторых, на заговор он пошел после того, как узнал про Лиондар и впечатлился им настолько, что пришел к выводу, что за такие злодеяния его брат достоин лишь смерти, как и вся династия. 

В машине повисла гнетущая и какая-то даже морозная тишина: про Лиондар говорили шёпотом и осторожно, а еще лучше – никак. Анна шутила, что к месту относятся как к покойнику и обходят любые разговоры о нем. 

- Откуда ты знаешь? – уточнил Мартин, на что Анна пожала плечами: 

- Его люди приходили к нам, когда мы стояли под Острихом. Естественно, слухи до меня тоже доходили, хотя я больше беспокоилась насчет того, доживу я или нет. Интересно, что вы так старательно прячете любые упоминания о Лиондар, хотя он буквально всего в ста двадцати километрах от столицы и не знать о нем Император не мог. 

- Император приказа на его создание не отдавал. – сухо и холодно отозвался Вильгельм, на что Анна лишь криво усмехнулась, но промолчала. 

Про «дом утешения» династия Цейтеров и высший свет предпочитали молчать и лишний раз не напоминать о его существовании, делая вид, что Лиондар как был маленьким милым городком с пасторальными видами, так и остался. Анна же прекрасно понимала, что справедливости никто и никогда не добьется, а те немногочисленные узницы «дома утешения», что смогли выжить и остаться в уме и твердой памяти, могли рассчитывать только на социальные гарантии и пожизненное пособие, чем на полноценное расследование. Бывших узниц старались предать забвению всеми силами, дабы правящей династии не пришлось снова мучительно оправдываться: Анна хорошо помнила, как по телевизору вечером вышел прямой эфир с Императором, где на вопросы про Лиондар он, тяжело и долго подбирая слова, пытался хоть что-то вдавить, и давалось ему это куда с большим трудом, чем если бы пришлось отвечать на вопрос про обычный лагерь военнопленных. Анна же занимала по этому вопросу двоякую позицию: с одной стороны, устроителей Лиондара она ненавидела всеми фибрами души, просто потому что потеряла там не одну свою ведьму, а с другой стороны, что-то не вязалось в этом событии, и в глубине души она все же склонялась к мысли, что даже если окружение Императора и знало о существовании «дома утешения» и пользовалось его услугами, то сам Император приказа такого не отдавал. Расследовать это дело пытались многократно, но до реальных улик никто так и не смог дойти, а некоторых особо рьяных следователей нашли мертвыми при невыясненных обстоятельствах. Почему у близнецов это вызвало сложную реакцию, Анна тоже понимала: ходили слухи, что Великие Дома, включая Вайнхартов, в этой затее поучаствовали, но так как прямых доказательств не существовало, то и спросить по букве закона с них не могли, хотя и в этом она сомневалась даже больше, чем в том, что Император не подписывал никаких указов: уж слишком сильна была связь древнейшего Дома Вайнхартов с магией Междумирья и слишком чистокровным был их род, чтобы в одночасье совершить преступление против иэн’идэ.

- Так, а вы не сказали: каким ядом он был отравлен? – разбавила тишину в машине Анна, ощущая, как тошнота понемногу отпускает ее и становится легче дышать. 

- Странная смесь, но один из элементов – самый обычный мышьяк. – как показалось Анне с облегчением ответил Вильгельм: - Но второе вещество установить не удалось, оно похоже на какой-то не менее популярный яд, а одна из виларен сказала, что это вполне может быть цианид. 

- Мышьяк и цианид? Вы сами-то в это верите? – от удивления Анна даже открыла глаза: - Вас нельзя ни отравить, ни напоить, ни одурманить всем тем, что у человека вызовет гарантированную смерть. Любой яд, попадая к вам в организм, тут же уничтожается вашим собственным. 

- Охотно верим, - хмыкнул Мартин: - Но он действительно отравлен, как и Веллингтон, чем-то банальным и простым, но вот почему у них синие зубы и кровь – виларен установить не смогли. Предположили, что это самый обычный краситель, чтобы жертва ничего не заподозрила. 

- Краситель? – снова недоверчиво переспросила Анна и нахмурилась: - Звучит как бредятина. 

- Не то слово! – согласно отозвался старший близнец, когда они наконец припарковались и собирались выходить из машины: - В желудках у обоих найден не переваренный заварной крем синего цвета и я прям-таки вижу эту картину, как оба решили полакомиться пирожными и отъехали в мир иной. 

- А колотая рана? – не унималась Анна, нагнав Вильгельма, который даже слегка уменьшил шаг, чтобы она поспевала за ним. Впервые она сама желала оказаться к нему ближе, чем обычно. 

- Нанесена посмертно. 

- Тогда это еще больший бред, - задумчиво покачала головой она, когда они поднимались на свой этаже на лифте: - Эльди не едят сладкое, вы же почти не ощущаете его вкус и оценить сможете только если там будут яркие составляющие вроде ванили или корицы, но и их вы на дух не переносите, как и другие пряности… А если это просто краситель, то почему у них синие десна? Почему кровь синяя? 

- Видишь, как много открытий чудных готовит нам это дело, - усмехнулся Вильгельм: - Райч полагала, будто бы если мы покажем тебе отчет, то ты сможешь установить, что же именно случилось с Фредериком, но как по мне затея глупая: его тело исследовали вдоль и поперек, а почему у него зубы и кровь синего оттенка понять никто так и не смог, а заварной крем в желудке уже начинает казаться чем-то, что в него пропихнули уже после смерти. 

- Как-то много мороки с этим, — покачала головой Анна. — Допустим, Веллингтона могли заставить съесть что-то подобное, просто потому что у него в крови есть наркотики, которые на вас действуют, да и со страху он мог что угодно запихнуть в себя, но Фредерик… Сомневаюсь. Птица не того полета он, чтобы его под дулом пистолета заставить что-то съесть. Я вообще не очень верю в эту историю со случайным убийством и полагаю, что кто-то из своих его и порешил. 

- Вы поразительно солидарны с Его Величеством, — хмыкнул Мартин. — Если бы он в это верил, то командировки на Юг не было, да и в резиденцию кого попало Цейтеры не пускают.

- Разве она там есть? – недоверчиво спросила Анна, когда они оказались в просторном кабинете Мартина и тот принялся шарить по стеллажам, видимо, в поисках каких-то важных бумаг. 

- С чего бы ей там не быть? 

- Она же старая. Там никто не живет. 

- Но это не значит, что заброшенная, - улыбнулся Вильгельм, по-хозяйски плеснув себе чай в термос из заварника, который стоял за широким стеллажом на полочке. Видимо, его настолько не устроило то, что подали в лапшичной, что он всеми силами пытался перебить этот вкус: рецепторы эльди были сильнее человеческих в сотни раз, а потому они подолгу не могли избавиться от привкусов пищи или напитков. 

- И что же, есть основания полагать, что Фредерик мог там столько времени в тайне жить? – снова недоверчивый тон и близнецы почти синхронно обернулись на нее, а по лицам Анна поняла, что она может задавать им хоть миллион вопросов и усомниться в каждом слове, но пока не приедут на место, ничего путного она из них не выудит. 

- Госпожа Райч подготовила нам пропуска, и мы там пробудем пару дней, пока ты досконально не изучишь каждый уголок резиденции. По-моему, твой пропуск позволяет тебе заходить туда, куда нас не пустят даже в сопровождении наместников Императора. 

Анна изогнула бровь в удивлении, а Мартин, видимо, догадавшись по ее лицу, ставшим в одном мгновение озадаченным, а затем каменным, быстро пояснил: 

- Ты же понимаешь, что без них нас на пушечный выстрел не подпустят? 

Анна кивнула, но раздражение постаралась подавить: сталкиваться хоть с кем-то из наместников ей не хотелось до колик в животе, просто потому что с двумя из них она рассталась на дурной ноте, а Имельрих – первый наместник Императора – так и вовсе почти повесил ее, если бы не чудесное спасение.