Белый танец

Белый танец

— Девчонки, а ну все сюда! У меня для вас грандиозная новость! 

Стайка девушек с филфака МГУ мгновенно собралась вокруг старосты группы пятого курса, Екатерины Андреевской. 

Катя недаром считалась самой красивой девушкой филфака. Высокая, стройная, с длинными прямыми струящимися ниже талии золотыми волосами, большими голубыми глазами, обрамленными длинными светлыми ресницами, аккуратно очерченным ртом и густыми бровями, она одним взглядом покоряла мужчин... которых на филфаке было очень немного. 

Зато сегодня у нее действительно появилась сногсшибательная новость. 

— Девушки, сегодня на физмате повесили объявление о том, что через неделю там состоится вечеринка. Не только для парней с физмата, но и для нас, филологов. 

Более того, первый танец вечера станет белым. 

Все знают, что это такое? 

— Девушки приглашают парней! — хором закричали девушки, и от энтузиазма у всех у них загорелись глаза. 

 Катя кивнула. 

— Всё правильно. Итак, девушки, через неделю я хочу, чтобы вы все были во всеоружии. Чтобы ни один парень не смог бы вам отказать. 

Поэтому предупредите Сову, чтобы духа ее не было на вечеринке. 

Кто из вас передаст ей это сообщение? 

Если Катя ждала хора голосов, то была жестоко разочарована. Желающих не нашлось сообщить Дарье Савенковой, что на вечеринке её видеть не желают. 

— Ладно, — через минуту произнесла Катя, — выходит, что я буду вынуждена сделать это сама. 

— Сделать что? — мимо стайки девушек шёл их любимый педагог по стилистике русского языка, Пётр Витальевич Любимов. 

— Ой, да вот скоро совместная вечеринка на физмате будет. С белым танцем в начале. Я говорила девочкам, что Савенкову нужно предупредить, чтоб не приходила. 

— Как это, чтоб не приходила? — удивился Любимов. — А чем Дарья хуже всех вас? 

Взгляд Екатерины метал молнии в ответ. 

— Петр Витальевич, я понимаю, вы Сову жалеете, всегда ей балл чуть-чуть выше ставите, привечаете. Никто и не говорит, что она – дура. Но опозорит же всех нас, если на белый танец с ней никто не выйдет. А она же внешне и не Сова, бледная моль! 

Но Любимов не стушевался перед первой красавицей факультета. 

— Вы, Екатерина, еще очень молоды, да и красивы, чтобы понять – не с лица воду пьют. 

Красота внешняя временна, красота настоящая, она в душе. 

Вы сейчас, Катя, поступаете некрасиво. Дарья, может, и не производит на мужчин такого впечатления, как вы. Но это не значит, что она не может понравиться мужчине. 

И белый танец не предполагает отказ. Молодые люди с физмата не сделают вид, что Дарья не женщина. Они не станут, в отличие от вас, ее унижать. 

Поэтому я лично сообщу Дарье о том, что состоится вечеринка, и самолично отведу ее туда через неделю. 

Вам же, Катя, я советую хоть сейчас прекратить эту травлю Дарьи, добровольно. 

Иначе я буду вынужден сообщить в деканат о вашем отвратительном поведении. 

Всего хорошего. 

И Любимов скрылся за дверью учительской, рядом с котором стояли девушки. 

В коридоре наступила тишина. Пунцовая Екатерина готова была сорвать свой гнев на других, но подружки, почуяв неладное, мгновенно разбежались. 

Катя постояла в коридоре, подумала, как бы наказать Сову за эту выволочку от красавчика Любимова, ничего путного не придумала, и пошла по своим делам. 

***

А в это время Даша Савенкова по кличке Сова сидела в своей комнате в общежитии и писала дипломную работу. 

Круглые очёчки в грубой оправе, поднятые вверх и закрученные в бублик волосы, скромное серое платье и правда придавали ей сходство с совухой. 

Но кличка ей подходила и по совсем другой причине: Даша Савенкова слыла человеком отзывчивым и мудрым. 

В дверь постучали. 

— Открыто, войдите, — громко сказала Даша, не отвлекаясь от работы. 

— Привет, Сова. 

— Ангелина, привет. 

— Даша, слушай, я готовлюсь к зачету по стилистике, а лекции... 

— У тебя не все. Помню, ты болела, потом твоя мама... Погоди, сейчас найду. 

Даша порылась в стопке с тетрадками. 

— На, возьми. И вот еще, тут все вопросы. Все сто. И я расписала ответы. 

Недостающие лекции перепиши своей рукой, подучи немного, и сдашь. 

Ничего сложного тут нет. 

Она одарила однокурсницу теплой улыбкой и спросила:

— Что-нибудь ещё? 

— Нет, Даша, ничего... Хотя... 

Ангелина помялась и решилась:

— Через неделю состоится вечеринка на физмате. Мы приглашены, филфак, пятый курс, в полном составе. Только староста нам сказала...

Девушка покраснела и опустила глаза: 

— Передать мне, чтоб я не приходила? — мягко спросила Дарья. 

Ангелина кивнула. 

— Ну да. Там будет белый танец, и Катя боится... что тебе все откажут. 

Даша помолчала несколько секунд, потом сказала: 

— Катя права, мне не стоит идти туда. Точно откажут, а остальным девочкам станет стыдно. 

Передай старосте, пусть не волнуется, я не приду. 

Не стану вас подставлять. Приятно вам повеселиться. 

Ангелина замерла, а потом быстро подошла к Дарье сзади и обняла ее. 

— Спасибо, Дашенька! Ты на самом деле чудесный человек. У тебя еще будет масса вечеринок. А у меня там есть на примете молодой человек, недавно познакомились на семинаре...

— Я всё поняла, Ангелина, — кивнула Дарья, обнимая в ответ подругу. По крайней мере сама Даша считала себя Ангелине и остальным однокурсницам другом. 

Про себя она твёрдо решила, что на вечеринку не пойдет. 

***

Когда, на следующий день, по тому же поводу к ней подошел Любимов, ему она ответила твердо и уверенно: 

— Петр Витальевич, я слово дала, что не появлюсь на вечеринке. И я свое слово сдержу. 

— Дарья! — Петр ласково взял девушку за руки. — Давай сделаем так: накануне вечеринки я отведу тебя в одно место. Выйдя оттуда, ты сама себя в зеркале не узнаешь, не говоря уже об однокурсницах. 

Даша удивленно посмотрела ему в глаза. 

— А зачем это вам, Петр Витальевич? 

— Хочу преподать твоим однокурсницам и особенно Кате один урок. 

— Какой урок? 

— Узнаешь, если согласишься мне помочь. 

— Петр Витальевич, я давала слово. 

— И ты его не нарушишь. Они боятся увидеть на вечеринке Сову, а увидят девушку такой красоты, что все парни будут мечтать о том, чтобы на танец эта девушка пригласила именно их. В кои-то веки выбирать станешь ты, а не тебя. 

— Но... зачем это все лично вам? 

Любимов помолчал, потом ответил: 

— Дело в том, что много лет назад мы служили вместе с твоим отцом. 

Твоя мама ждала его, беременная, со службы. 

Они были юны, влюблены, полны надежд. Собирались расписаться сразу как он вернется. 

Вот только он не вернулся, а вернулся я. 

Даша молча смотрела на Любимова и ждала продолжения. 

— Нам тогда раздали учебные гранаты... У всех была учебная, но не у меня. Кто-то ошибся на раздаче. 

Когда я понял, что держу в руках свою смерть, то замер. Нельзя было бросать, много людей погибло бы тогда. 

И тут твой отец вырвал у меня гранату уже без чеки и бросился в сторону. 

Он погиб на месте, а вот остальные остались живы, в том числе и я. 

Твоя мама была в шоке, когда узнала обо всем... от меня. У нее начались преждевременные роды. 

Тебя спасли, а вот душа твоей мамочки, Царство ей Небесное, вознеслась, на встречу к твоему отцу. 

Я тогда хотел взять тебя к себе, но мне не позволили, ведь я по сути был им, твоим родителям, никто. 

Любимов сделал глоток воды и продолжил:

— Я думал, женюсь, уговорю жену взять тебя к нам. Но личная жизнь вот как-то не сложилась. 

Невест хватало, да никто не соглашался стать моей женой на моих условиях. 

За тобой же я приглядывал. В дом малютки посылал подарки, потом в детский дом. 

Считал своим долгом тебе чем смогу помочь...

Петр Витальевич поднял на Дашу глаза, и тут она порывисто его обняла. 

— А я знала, с детства, что у меня ангел-хранитель есть. Так это вы... Петр Витальевич, а можно знать вас дядей и на ты? 

Петр молча кивнул, прижимая к себе Дарью, которую давно уже полюбил как родную дочь. 

***

За день до вечеринки Петр отвел Дашу в один из лучших и самых дорогих салонов красоты в столице. Он не поскупился, купив ей красивое вечернее платье, туфли, оплатив все процедуры. 

Стоило Даше снять очки, распустить волосы по плечам, прислушаться к стилисту, девушка буквально приобразилась. 

Взглянув на себя в большое салонное зеркало, она вздохнула, ахнула, да так и замерла на месте. 

— Вообще не верится, что это – я. 

— Ты, родная, это ты! Любую женщину при желании можно превратить в красотку. Но это внешнее, наносное. 

Можно подчеркнуть все достоинства и скрыть все недостатки, но если душа внутри гнилая, это ничем не скроешь и никак не исправишь... 

Даша посмотрела Петру в глаза и вдруг сказала: 

— Знаешь, Петя, а мне так не кажется. Частенько мы путаемся, думаем, что душа у человека грязная, или черствая, или, как ты сказал, гнилая, а на деле просто раненая. Или сам человек за своей внешней красотой себя не видит. 

Ты ведь про Катю многого не знаешь. 

А я подрабатываю в одном центре... Убираюсь там. Как-то увидела Катю, она с мамой была. 

Мама ее вся в синяках... Пришел врач, стал с ними беседовать. Слушал сбивчивый рассказ матери про то, как муж ее поколачивает. Проще сказать, избивает. Тут Катя не выдержала и крикнула: 

— Это всё потому, что она старая и некрасивая! А меня папа любит, подарки дарит, руки целует... 

Так и выяснилось, что у них в семье инцест... Отца тогда арестовали, осудили, посадили. 

Катя от матери ушла, живет в общаге. И всем говорит, что своей красотой дорожку себе проложит. 

Несчастная она, изуродованная внутри. Не хочу ей мстить... Петр Витальевич... папа, не надо! 

Даша заплакала, лицо руками закрыла, всё твердила, что на вечеринку не пойдет. 

Любимов же уговорил ее. 

— Дарьюшка, доченька, один танец. Пригласишь кого захочешь, потанцуешь и уйдешь. 

Я тебя на улице ждать стану. 

***

И всё-таки по просьбе Любимова Дарья пошла. 

Ее правда никто из подруг не узнал, менее всего Катерина.  

Удивленно девушки глазели на незнакомую красотку, перешептывались, удивлялись. 

Когда зазвучала музыка, ведущий объявил:

— Мы открываем наш вечер белым танцем, дамы приглашают кавалеров, прошу всех, добро пожаловать на танцпол. 

И в зале зажегся свет. 

Катя мгновенно выбрала себе кавалера, Ангелина тем более, остальные девушки тоже сориентировались довольно быстро, и только Дарья все осматривалась по сторонам, словно не могла принять решение. 

Тут за столиком она заметила парня, который сидел к танцполу спиной. 

Подойдя к нему, Даша обошла стол и взглянула на мужчину. 

Он точно не мог быть местным студентом. На вид ему уже было за сорок, карие глаза смотрели на мир с откровенным вызовом, а уголки губ были опущены вниз. 

Тут же у стола возник молодой парень, с ясными голубыми глазами и копной пепельных волос. 

— Добрый вечер, красавица! Позвольте представиться, староста курса, Андрей Даринский. 

Пригласите танцевать. 

— Приятно познакомиться, я Дарья. Приглашаю. 

Андрей заулыбался, вот только руку свою Даша предложила не ему, а хмурому мужчине за столом. 

— Это белый танец, не отказывайте девушке, прошу вас! — тихо сказала она мужчине. 

Староста попыталсы перехватить ее руку. 

— А это наш физрук. Он из сидевших. Его декан пригласил, за услугу. Вы вовсе не обязаны, красавица... 

— Андрей, простите, но я пригласила – не вас! — решительно сказала Даша, и прикоснулась к плечу физрука. 

Тот встал, сверху вниз посмотрел на девушку и... взяв ее за руку, повел на танцпол. 

***

Через полчаса Даша позвонила Любимову и предупредила, что остаётся на вечеринке. 

Диплом она защитила на отлично, а после выпускного позвала Тимура в гости к названному отцу. 

Петр Витальевич не сразу согласился с выбором Даши, но не пытался ее отговорить. Лишь однажды спросил, не является ли ее выбор следствием того, что у Даши не было отца. 

— Ну, раньше не было, теперь же есть ты. А Тимура я просто люблю. В тот вечер, увидев его, заметив печально искревленный рот, пообещала себе, что увижу его улыбку. 

— Увидела? 

— Да, вчера, когда ответила на его вопрос утвердительно. 

Любимов понимающе кивнул. 

— Ты согласилась стать его женой? 

— Да!

И Даша буквально расцвела. Без всякой помощи сотрудников салона красоты. 

Петр ласково поцеловал дочь. 

— Поддерживаю твой выбор. Красота, она в любви, взаимной, настоящей. 

Дарья удивленно посмотрела на него.

— Твой Тимур аж помолодел, словно дуб сох и чах, а потом раз, и снова листву распустил, стал живой. 

Права ты была, мудрая Сова, а я ошибался. 

Даша улыбнулась. 

— Спасибо, папа!