Прощание навсегда - 2. Бывает и так...

Рад, что вчерашний флешмоб понравился. Спасибо тем, кто откликнулся и поддержал. 

Как уже сказал, моим героям иногда приходится прощаться навсегда. Решил показать иное место, иное время. 

Из того, что скоро будет опубликовано. "Жених и невеста. Страна слепых". 

Солнце стояло высоко над Лаконским заливом, когда десятки весел вспенили сверкающую под его лучами воду. Спартанские триеры одна за другой двинулись к выходу в море, постепенно набирая ход под напев флейт, задающих ритм.

Они стояли на далеко выдающемся пирсе, сложенном в незапамятные времена из огромных гранитных блоков. Искусство, ныне утерянное. Пришли все. Молча смотрели на ярко-красную триеру, идущую последней. Порыв ветра наполнил  взлетевший вверх белоснежный парус, все увидели алеющую на нем огромную "альфу".

Бианна и Эльпида смотрели на стоящую у борта Климену, ее бьющиеся на ветру рыжие волосы казались языками пламени.

Амазонка сдержала слово, данное Зофии. Девочки неотрывно смотрели на нее, снова и снова вспоминали сказанное им.

- Наш путь - не для вас. Не потому, что вы слабее или не сможете овладеть оружием. Нет. Быть амазонкой - великий дар, но и великое проклятие. Мы - жизнь и смерть, слитые воедино. И если жизнь прекрасна, то смерть - страшна. Знаете, скольких я уже убила? Знаете, кого убила первыми? Не в битве, не вооруженных врагов. Девочек, таких как вы. Так было нужно. Загляните внутрь себя, в самое сердце - смогли бы? Хотели бы? Ответ будет - нет и нет. Вы - другие.

Эльпида и Бианна обняли ее, прижались щеками к теплой, нагретой солнцем бронзе доспеха.

- Вот, возьми.

На протянутых маленьких ладонях - две заколки-фибулы. Детские сокровища... Глаза Климены защипало, она смахнула навернувшиеся слезы. Что же подарить? У нее ничего нет... Есть!

Две монетки. Две драхмы. Не деньги. Память.

Амазонка погладила по голове Эльпиду,  взъерошила волосы Бианны. Посмотрела в глаза Зофии. Та коротко кивнула. Спасибо тебе. На миг ей стало не по себе. В словах о том, что девочки другие, прозвучало иное. Другие - мы. Словно амазонки не принадлежат этому миру... Пришли неведомо откуда, и сейчас уйдут навсегда.

Когда весла "Роданфы" с громовым плеском легли на воду, когда послышалась гортанная команда келевста, когда звонко запела ее флейта... Бакни изо всех сил сжал кулаки, до боли, до крови под впившимися в кожу ногтями. Его острый взгляд нашел всех троих... Захотелось очертя голову броситься вперед. Всего пара шагов - и его примет море. Десяток взмахов могучих рук - и он возле борта, ему протянут весло... Хозяин поймет, не попытается вернуть, отпустит...              
Пальцы разжались, нубиец вскинул руку в прощальном жесте. Удачи вам, воительницы. Убейте всех и останьтесь живы. Ему откликнулись, амазонки подняли сжатые кулаки, сверкнули наручи. Удачи и тебе, Бакни.

Гликерия коснулась щеки, поморщилась - рана все еще сильно саднила. Вызванный ночью лекарь промыл ее, обработал целебным настоем на меду и лавре, наложил холщовую повязку с паутиной. Хвала Афродите, глаз не пострадал. Она осторожно огляделась по сторонам, не смотрят ли на нее... Не показывают ли пальцами... Надежно ли прикрывает лицо платок-диплакс? Она незаметно усмехнулась, покосившись на стоящего рядом лохага. Хотите посмеяться надо мной? Ну, попробуйте.

Он примчался в дом Никомеда утром. Увидев, что Гликерия в порядке, успокоился, выпил поднесенную чашу вина. И сразу, без прелюдии, предложил стать его женой. Услышав это, Миртала с Клеоникой оцепенели - это прозвучало оскорблением. Прослышал, что девушку изуродовали, и прибежал за легкой добычей? Слова были написаны на нахмурившихся лицах и чуть не вылетели воробьями, которых уже не поймать. Подруг остановила рассмеявшаяся Гликерия. Она с неожиданно проснувшимся интересом присмотрелась к лаконцу. Лохаг очень старался хранить невозмутимость, но в его глазах мелькнула растерянность - тоже понял, как выглядит. Ждет ответа.

Гетера подумала - и согласилась. Спасибо вам, амазонки. Не приди вы в лесху Изократа, я не оставила бы пир... Возможно, Ризон в итоге получил бы свое... Не было бы поворота судьбы, неожиданного - и прекрасного. Она прижалась к твердому и надежному плечу будущего мужа, захотелось почувствовать его. Убедиться еще и еще раз - это не сон.

Лохаг бережно обнял ее, склонился, заглянул в глаза. Все хорошо? Гликерия улыбнулась и прикрыла глаза. Да. Миртала переглянулась с Клеоникой, и обе украдкой вздохнули.

Изократ смотрел вслед удаляющейся триере, на пенный след за ее кормой. Вчерашний вечер взбаламутил доселе размеренную и спокойную жизнь. Сегодняшний день закончится, наступит новый вечер, он придет в свою лесху... Сердце заныло глухой болью. Небольшой уютный зал, картины на стенах... Глядя на них, он каждый раз будет вспоминать то, что на миг ворвалось в его жизнь - и ушло навсегда.

Он поглядывал на Никомеда и думал - что же произошло между вами, тобой и амазонками, этой ночью? О чем вы говорили? Его взгляд остановился на шее художника. На ней поблескивал небольшой бронзовый медальон, в центр которого был вделан осколок гранита. Такие же были на амазонках. Что произошло ночью в доме Никомеда? Откуда взялись странные украшения? Его друг художник. Не кузнец, не ювелир. Он узнает.

Никомед заметил, что Изократ украдкой косится. Заметил медальоны... Непременно спросит. Рассказать? Поверит ли?                                                                                                                            С общего согласия сестер Главка доверила ему талисман. Только об одном он попросил - сделать не десять осколков. Одиннадцать. Они поделились сокровенным, они побывали за великим пределом мира. Они - части одного целого.


Главка выпрямилась в кресле, подняла голову, дав лучу лунного света упасть на шею. В ее ложбинке блеснула полированная бронза. Синими, красными, зелеными искорками переливался вделанный в нее осколок камня из... Откуда? Мира смерти? Жизни? Чего-то между ними или вне их?

- Как красиво, - прошептала Юлька, - можно?

Не ответив, Главка подалась вперед. Можно.

Когда Юлька приблизилась, увидела, что медальон висит на тонком кожаном шнурке, плотно охватывающем шею. Снять не получится, а так хотелось взять его в руки, подержать. И откуда он взялся? Минуту назад его не было. Его вообще еще ни разу не было на амазонке. Значит, наступил правильный момент.

Юлька осторожно коснулась пальцем, ожидая почувствовать холод. Ведь он снизу, из царства мертвых... Ее глаза широко раскрылись, когда в ответ на прикосновение маленькие разноцветные искорки разгорелись огнем, когда вверх по руке покатилась ласковая теплая волна, омывая сердце, учащая дыхание. Глаза Главки вспыхнули ослепительной синевой.

- Руки!
Они вложили свои руки в ее, их пальцы крепко переплелись. Стены комнаты раздвинулись, растаяли в воздухе. Ночь сменилась ярким полуднем, в ноздри ударил острый запах моря, в уши ворвался многоголосый гомон толпы...
- Сашка... Мы...
- Главка... Это же...
Эльпида. Бианна. Изократ. Зофия. Никомед. Бакни. Лохаг. Гликерия. Миртала. Клеоника.

Никто из них, никто из провожающих не увидел троих, стоящих в стороне, надежно укрытых жарким плывущим маревом полуденного воздуха.

Захваченная зрелищем, Юлька сделала шаг вперед. Выйти туда, к ним! Главка сжала пальцы на ее плече.

- Нет.

Юлька вздохнула и осталась на месте.

- Ты не хочешь туда? Совсем?

Амазонка медленно покачала головой.

- Нет. Уже сказано - сама не уйду, а вам со мной нельзя. Да и...

Она улыбнулась и показала на удаляющуюся "Роданфу".

- Мое место занято.
- Ух! Риф, смотри, это же...
- Я.

Юлька вытянула шею, чтобы видеть лучше. Досадливо топнула ногой. 

- Подними меня!

Риф рассмеялся, когда девчонка с восторженным визгом запрыгнула Главке на плечи. Амазонка выпрямилась во все свои сто девяносто, Юлька протянула руку к кораблю. 

- Какая ты...
- Лучше, чем нынешняя? - подначила амазонка.
- Классная! Здорово видеть тебя и такой! Всех вас! А где ваши лошади? - Юлька хотела знать все.
- Видишь, впереди и слева? Черная, широкая. Это "Левка", наша гиппагога.
- Гиппа... Это ведь значит "лошадь", да?
- Да, Риф.

Вопросы и ответы. Сколько их было...

Люди разошлись, а они все еще стояли и смотрели, невидимые и неслышимые. Пока белоснежный парус ярко-красной триеры не исчез за горизонтом.