Почему у меня больше нет названной сестры

Друзья!.. Прежде всего: спасибо всем, кто откликнулся на мой вчерашний пост. Кто поддержал словом, или советом, или рублем!.. Отдельный пост благодарности будет опубликован завтра. А пока - я вынужден опубликовать этот пост о моей названной сестре. Пост, который мне публиковать очень не хотелось. Комментарии отключаю. Мне слишком тяжело сейчас обсуждать эту ситуацию...

Мы не ждем от волка, что он угостит нас молочком. Но что если у кроткой овечки вдруг обнаруживаются волчьи зубы?.. И эти зубы она – опять же: совсем по-волчьи – вонзает мне в горло?.. Я убедился, друзья: самое худшее зло – это зло, которое причиняют нам люди, которые когда-то сделали нам великое добро…

Я познакомился с Исаевой Светланой Вячеславовной (1984 г.р.) в конце 2019 года, на одном интернет-форуме.

Это было тяжелое для меня время. 

Я мучительно переживал расставание с женой, с которой прожил около десяти лет. Опустошенный, разбитый, безработный, горстями глотающий антидепрессанты – я был тогда вынужден жить в квартире, принадлежащей моему отцу. Достаточно сказать, что я ни тогда не питал, ни сейчас не питаю никаких теплых чувств к этому человеку, который люто ненавидел мою супругу.

(«Я бы не имел к тебе претензий, если б у тебя была квартира в Москве», – сказал однажды мой папаша моей жене, не москвичке и даже не россиянке).

Тем ценнее оказалось для меня душевное тепло, исходившее от Светланы.

Она и сама находилась в тяжелой жизненной ситуации: бывший муж отнял у Светланы детей. Препятствовал их общению с матерью.

Светлана и я стали друг для друга своего рода костылями. Мы поддерживали друг друга. Вытаскивали один другого из того эмоционального болота, в котором барахтались.

Мы были практически соседи: я обитал в Митино (по месту «прописки»), Светлана – в своей квартире в деревне Путилково Красногорского района Московской области. Ехать до Светланы мне было от силы минут двадцать пять.

Неудивительно, что мы стали часто видеться.

Гуляли в парке. Готовили борщи. Вместе отмечали праздники.

Никакого сексуального притяжения между нами не возникло. Светлана кайфует от бруталов, а не от мягкотелых романтиков. А я влюбляюсь только и исключительно в восточных девушек.

Правда, мы настолько доверяли друг другу, что обсуждали возможность заключения фиктивного брака. Чтобы – при необходимости – защититься от моих или Светланы недоброжелательных родственников, отстаивать наши интересы перед гос.органами и т.д.

Мы стали братом и сестрой.

Светлана познакомила меня со своим отцом – талантливым физиком и популяризатором науки Исаевым Вячеславом Игоревичем, сыном одного ныне покойного советского академика. Я охотно играл с сыном Светланы.

По доброй воле и, я думаю, совершенно бескорыстно, сестра сделала мне огромное добро. Видя, как мучительно мне прозябать в отцовской квартире – пригласила жить к себе в Путилково. Благо, что в трехкомнатном жилище Светланы нам легко было уместиться вдвоем.

Как и я, Светлана – инвалид. Но гораздо более глубокий.

Я охотно взял на себя основные заботы по уборке квартиры, походам в магазин, аптеки и т.д.

Мы слили наши инвалидские пенсии в общий бюджет, которым распоряжалась Светлана.

Когда мне удалось устроиться на работу – бюджет не перестал быть общим. Моя зарплата была полностью в распоряжении Светланы. Я воспринимал это как освобождение меня от бремени ведения бухгалтерии, финансового учета. И был своей названной сестре искренне благодарен.

Наши братско-сестринские отношения только укреплялись.

Светлана узнала многие мои секреты, которые я не доверил бы никому. Как и я узнал секреты Светланы. Мы вообще ничего друг от друга не скрывали.

Не осталась тайной для Светланы и моя страстная любовь к одной прекрасной женщине – мигрантке из Киргизии. Я не буду называть настоящего имени моей тогдашней возлюбленной. Назову ее – скажем – Айгуль.

У меня были интимные отношения с Айгуль, хотя она меня и не любила. Она просто уважала меня.

Жизнь абсолютно не щадила Айгуль.

На родине Айгуль оставила детей.

Самый младший ребенок тяжело заболел. От «умывшего руки» бывшего мужа Айгуль ждать помощи не приходилось. А денег на лекарства катастрофически не хватало.

Айгуль обратилась за поддержкой ко мне. А я счел своим прямым моральным долгом эту поддержку оказать, раз я делил с Айгуль постель.

Но денег требовалось много – а моя кредитная история была убита в хлам. (В свое время мы с женой отдавали кредиты по суду).

Я ломал голову и – честно говоря – бился в отчаянии, не зная, как выручить Айгуль. И в это время «Альфа-банк» одобрил Светлане – имеющей, в отличие от меня, блестящую кредитную историю – кредит на сумму около 100 тысяч рублей.

На 30 тысяч Светлана купила себе телефон, а 70 тысяч любезно одолжила мне. Я тогда не почуял подвоха… А радостный – перечислил деньги Айгуль.

А разве были у меня причины хоть чего-то опасаться?..

Я работал. Я получал пенсию по инвалидности. А главное: я безгранично верил Светлане. И не думал, что, взяв те 70 тысяч для Айгуль, я оказался рыбой, проглотившей наживку вместе с крючком…

Просто я не заметил, какую роль в нашей со Светланой истории два новых персонажа.

Персонаж номер один – некая «до фига умная» подруга, которую дико удивляли мои с сестрой отношения. Общий быт, абсолютное доверие казались госпоже-подруге чем-то ненормальным. Она стала настраивать Светлану против меня. Убеждать, что я, мол, пользуюсь доверчивостью моей названной сестры.

Персонаж номер два – появившийся у Светланы любовник Виктор. Ныне, к сожалению, покойный. Хозяин неядовитой змеи по прозвищу Шланг и кошки Агатки. 

Что стало со змеей после смерти Виктора – я не знаю. А кошку Светлана – еще при живом Викторе – забрала себе.

Главная беда Виктора заключалась в том, что он был лютым – не просыхающим – алкоголиком. В омут алкоголизма этот «товарищ» увлек и Светлану…

Но я меньше всего был ясновидцем.

Я ходил на работу да вздыхал по Айгуль.

Одно меня удивляло: почему Светлана никак не определит, какую сумму я в месяц должен платить, чтобы поскорее рассчитаться со своим долгом?.. Отмечу: я хотел не только отдать 70 тысяч, но и полностью погасить все проценты, которые банк стриг со Светланы.

Моя зарплата – по-прежнему – была в распоряжении сестры.

На мой вопрос: «Сколько денег я сейчас должен тебе дать в счет погашения долга со всеми процентами?..» – Светлана вываливала какие-то путаные формулы, в которых я ничего не мог понять.

Тогда я сказал: «Давай я буду платить тебе по 25 тысяч рублей каждый месяц, в течение десяти месяцев?.. Тогда ты сможешь погасить свой кредит?..»

Такой вариант Светлану устроил.

Мне кажется, я сделал все, чтобы не обидеть мою сестру. Взяв 70 тысяч, я собрался вернуть четверть миллиона….

Я абсолютно не боялся. 25 тысяч – как раз размер моей пенсии. А у меня была еще и зарплата.

Когда Светлана сказала: «А мне подруга (та самая – С.) посоветовала подать на тебя в суд, чтобы взыскать деньги, которые ты задолжал» – я не мог воспринять иначе, чем как «прикол».

В тот день, когда я выложил на стол первые 25 тысяч для уплаты долга, Светлана заявила, что не сможет отдать эти деньги «Альфа-банку». Любовничек сестры – в очередной раз загремевший в наркологичку – нуждался в каких-то вещах, продуктах, лекарствах. Шланг и Агатка тоже голодали.

Я пожал плечами.

Ладно, мол, в этот раз спасем Виктора, Шланга и Агатку – а уж следующей пенсией я точно начну гасить долг.

Но…

Светлана быстро покаталась по наклонной.

Никакой Виктор ее уже не интересовал.

Он пьянствовала. Хамила мне. Громко включала музыку по ночам, когда мне надо было выспаться перед суточной сменой. Мой отказ покупать Светлане пиво оборачивался скандалом.

В недоброй памяти летний день я повел Светлану к стоматологу, поскольку у сестры разболелся зуб. В клинике Светлана поливала меня матом в присутствии врачей и прочего персонала.

Отвечать в той же манере я не стал и вышел из задания клиники на улицу. Там и дождался Светланы.

Все перипетии того солнечного июльского дня трудно и пересказать. Но кончилось все тем, что Светлана забрала у меня ключи от путилковской квартиры – не дав мне даже забрать мои вещи.

Я остался на улице. Без копейки в кармане и даже – насколько я помню – без документов.

Наверное, столкнувшись с таким отношением, я имел моральное право предоставить Светлану ее собственной участи.

Но мне такое и в голову не пришло. Я слишком хорошо помнил добро, которое сделала мне моя сестра.

Я связался с ее отцом – Вячеславом Игоревичем – и объяснил ситуацию.

Мол, Светлана меня выгнала, а сама шатается где-то пьяная.

Добрый Вячеслав Игоревич пригласил меня к себе – в квартиру на улице Академика Комарова в Москве. Там я обрел временное пристанище.

Увы: совсем-совсем временное…

Благодаря посредничеству Вячеслава Игоревича я забрал из квартиры Светланы свои вещи.

Начался – вроде бы – решаться вопрос и с долгом.

Я написал расписку, что выплачу Светлане 250 000 рублей, платежами по 25 000 рублей. При этом договорились, что я могу передавать деньги не лично Светлане, а ее отцу – Вячеславу Игоревичу.

В августе (2024 года) я сделал свой первый платеж…

Продолжил я платить и осенью. Даже несмотря на то, что по состоянию здоровья бросил работу в охране, а недолгая работа на фабрике почти не приносила мне денег.

Я просто отдавал свою пенсию. Спасибо Вячеславу Игоревичу (без сарказма) за то, что он не выгнал меня на улицу – как Светлана – и не требовал с меня плату за проживание.

На еду, мобильную связь и интернет я кое-как зарабатывал написанием рецензий на литературном сайте.  

И я готов был с этим мириться. Мне оставалось дотерпеть до мая, когда был бы внесен последний платеж!..

Но мои карты снова спутала… не старуха-судьба, а Светлана.

Светлана словесно и письменно (в мессенджерах) стала стращать меня своим юридическим опытом, каким-то связями с «серьезными» людьми. Грозила таки подать на меня в суд. То просить, то требовать деньги помимо того, что я и так платил в счет погашения долга…

Я и тогда проявил непростительную беспечность.

Но глаза открываются и у слепых.

Светлана переехала из Путилково… на Комарова.

Вот кто бы стал из своей уютной трехкомнатной квартиры перебираться в старенькую квартирку, где одна из комнат играет роль кладовки?..

В квартире на Комарова Светлана занялась тем, что с июля стало ее любимым делом: включать музыку на полную громкость, употреблять спиртное (хотя Вячеслав Игоревич и верит, что Светлана пьет только безалкогольное пиво), оскорблять меня. И даже на своего отца Светлана орала матом!..

И вот – вишенка на торте.

10 декабря 2024 года мне удивительным образом досталась огромная сумма денег – больше 100 тысяч рублей. Это было весьма кстати, потому что у меня уже и на еду почти не оставалось.

Я поделился радостной новостью с Вячеславом Игоревичем и Светланой. «Дорогие, сейчас я внесу платеж в 100 тысяч рублей в счет погашения долга!..»

После внесения платежа в 100 тысяч рублей мне оставалось бы заплатить всего 25 тысяч… Т.е., уже в январе я мог бы закрыть долг полностью!..

И что же?..

Оказалось: Вячеслав Игоревич забыл, что я плачу с августа. И помнил только о платежах, внесенных мною осенью. А Светлана начала требовать еще 30 тысяч, помимо того, что я должен.

Тут я и вспомнил слова одного моего хорошего друга: «Степан, бери расписки. Расписки за каждый свой платеж».

Я готов был простить Вячеславу Игоревичу забывчивость.

Но, наверное, я имел право надеяться, что и мне – так сказать – пойдут навстречу. И что Светлана даст мне бумажку, удостоверяющую, что 200 тысяч (ну пусть 200, а не 225) я таки уже выплатил.

Через пару дней после внесения платежа в 100 тысяч рублей я поехал в Путилково покормить несчастную – всеми брошенную – Агатку.

В путилковской квартире я обнаружил не только ненакормленную кошку, но и хаос. Вещи разбросаны. Посуда не помыта. Пивные бутылки…

В одиночестве переночевав в Путилково, я окончательно пришел к выводу, что мне нужна та самая «бумажка».

О чем и сообщил по телефону и Светлане, и Вячеславу Игоревичу.

Светлана – ну конечно!.. – послала меня по известному адресу. А вот ее отец согласился, что расписка нужна и обещал посодействовать мне в том, чтобы я эту расписку получил.

Успокоенный Вячеславом Игоревичем, 13 декабря 2024 года – вечером – я вернулся в квартиру на Комарова. И задал вопрос о расписке.

Тогда началась буря!..

Светлана начала меня всячески оскорблять. И орать, что на «неполную сумму» никакую расписку писать не будет. А Вячеслав Игоревич, надев маску кота Леопольда («Ребята, давайте жить дружно!..») – тот самый Вячеслав Игоревич, который еще утром говорил, что поддержит меня – принялся петь, что все нормально, все отлично, все хорошо и что всем нам пора идти спать. И не нужна никакая расписка.

Это – ну наконец-то!.. – сорвало шоры с моих глаз.

Моя любовь и привязанность к названной сестре мигом обернулись отвращением и презрением.

В тот момент моя названная сестра умерла окончательно. Вместо нее на меня смотрело гнусное чудовище.

Оставаться в одной квартире с этими людьми я не мог. Захватив книги, ноутбук, документы я вышел в студеный черный декабрьский вечер. Денег на карте оставалось совсем немного, но на койку в хостеле мне хватило.

А вслед (уже на второй день моего пребывания в хостеле) прилетела новость от нашего общего со Светланой друга: моя бывшая сестра похвасталась, что сдерет с меня 250 тысяч рублей по суду, помимо тех 225 тысяч, которые уже получила…

Вот так я был предан близким человеком.

К счастью, нашлись люди, которые меня поддержали. Из хостела я переберусь в более комфортное и просторное жилье.

Все же, положение остается тяжким. Свидетельство, что я взял у госпожи Исаевой 250 тысяч рублей, действительно – по закону – в течение трех лет… Сладким уверениям Вячеслава Игоревича, что в суд Светлана не пойдет – грош цена.

Анархическая этика, которой я придерживаюсь, запрещает мне искать справедливости в государственных судах. Да там справедливости и нет. Без бумажки – ты букашка.

Все что я могу сделать – это исповедоваться перед единственным легитимным судьей. Т.е., перед людьми. Народом.

У меня есть аудитория. Меня читают, может быть, сотни людей.

Пусть все они знают, что произошло.

Нервы мои измотаны. Физическое здоровье подорвано. И во многом «благодаря» Исаевой, которая утонченно издевалась надо мной, пользуясь моей братской любовью. Любовью, от которой теперь не осталось и следа.

ЗЫ. Я предупредил Исаеву Светлану Вячеславовну и Исаева Вячеслава Игоревича: в случае, если до вечера 16 декабря 2024 года я не получу скан расписки, подтверждающей все произведенные мною платежи, я обнародую историю моих отношений с бывшей названной сестрой. К сожалению, публиковать приходится раньше – уже 15-ого. Светлана и ее отец, сбросивший маску, не только не дали мне расписку. Но и оскорбляют меня (уже оба). Пытаются запугать. Вымогают деньги даже помимо тех 250к… Фактически: живым толкают меня в могилу.