Накануне Рождества

Накануне Рождества

— Опять ты ему сказки на ночь читала, дура? Это мальчик, будущий мужчина, нечего растить из него нюню! 

— Юра, он же ребенок. Он любит сказки. 

— Тут я решаю. Сказано, нечего его распускать, и сажать его к себе под юбку я тебе не позволю. 

Перепалка грозила перерости в скандал, но воспоминания о нем мгновенно вытеснили другие, о бракоразводном процессе и том, как он чуть не засыпался на вопросе судьи о том, что он в последнее время читал сыну. Откуда-то из школьных времен всплыло имя Агнии Барто, но что она писала, он, хоть убей, вспомнить бы не смог. 

Видать, опять выл во сне, если пробуждение случилось только после того, как теплая нежная ладошка каснулась обнаженного плеча. 

— Снова снился кошмар? Успокойся, забудь. Куда ночь, туда и сон. 

Перевернувшись на другой бок, лицом к жене, спросил, заглядывая в любимые зеленые глаза: 

— Разве у всех так? 

— У всех как? 

— Ну, если растили мудаком, то без вариантов вырастешь мудаком? 

Она вздрогнула, даже лежа, я это чувствую. Ресницы дрогнули, губы же мягко чмокнули меня в нос. 

— Так, еще раз, ты не мудак и никогда им не был. То, что я сейчас скажу, действительно важно. Поэтому будь добр, внимательно послушай меня. 

Сначала Аня дождалась моего кивка. 

— Когда человек только родился, он вероятно еще что-то помнит о том, что было в его прошлых жизнях, но потом он это забывает. Все-все забывает. Сначала он не умеет ни ползать, ни тем более ходить, говорить, и так далее. Инстинкты ограничены первичными потребностями: поесть/попить (сосать молоко из маминой груди, если повезло, или пить смесь из бутылки с соской), пописать, покакать, поспать. Немного пообщаться с окружающим миром, проверить как работают руки, ноги, голова. 

Дальше младенец учится ползать. Ему нужна помощь в приобретении этого навыка. Сидеть, потом вставать, ходить. Дальше бегать и говорить, то есть уже более осознанно общаться с окружающими его людьми. 

Характер формируется полностью до трех лет. 

В это время важно все: насколько окружающие ласковы с ребенком, внимательны к нему, играют в развивающие игры, разговаривают, читают сказки ему...

Я хочу что-то сказать, но тонкий пальчик прижимается к моим губам. 

— Тссс, подожди, послушай. Так вот, характер формируется до трех лет, а личность – всю жизнь. Но, если в раннем детстве человек не знал ни любви, ни ласки, ни заботы, если с ним не возились так, как возятся с малышом в полноценной семье, то, скажи на милось, откуда в нем взрослом возьмется осознанное понимание например того, зачем мы читает деткам сказки, почему нам так важна вера в чудо? Конечно, вероятность остается, что, социолизуясь, человек, становясь взрослым, придет к этому пониманию сам. Только шанс на это будет лишь в том случае, если ему объяснят: не надо отнимать у других то, чего не было у тебя. 

Некоторые родители хотят, чтобы их деткам все давалось куда проще, чем им самим. А некоторые, наоборот, счииают, что их дети всего должны добиваться самостоятельно, как они. 

И в том подходе, и в том есть свои минусы. Потому что идеальная модель воспитания детей это нечто среднее между первым и вторым. 

— Что ты имеешь ввиду? 

— Я объясню. То, что дается даром, человек почти не способен оценить. Ценить мы ценим то, за что приходится бороться. Свои собственные достижения радуют больше, чем если бы никаких усилий прикладывать ради результата не пришлось бы. Но при этом человеку, особенно в детстве, необходима поддержка взрослых. Уважение к потребностям и желаниям маленького человека. Понимание того, что маленький – человек. Тогда у ребенка больше шансов вырасти не избалованным, самостоятельным, цельным, спокойно относящимся к материальному успеху, ценящим людей, которые его воспитали. 

А если подавлять все детские "хочу", бить, унижать, "воспитывать" кнутом без пряника, ничего вплоть до ласки, внимания, чтения на ночь сказок и совместных игр, не давать, то ребенок вырастет в обделенного, мстительного, в глубине души чудовищно травмированного...

— Морального урода? 

Аня глубоко вздыхает и отрицательно качает головой. 

— Нет, в обиженного на весь мир взрослого-ребенка, носящегося со своим "хочу". 

Только его вины в данном факте не будет, как сейчас модно говорить, от слова "совсем". 

Я ведь знаю, что снова снилось тебе сейчас. Вспоминал, как сыну сказки читать запрещал. 

А почему запрещал? Потому что тебе ни в детдоме их не читали, а про отца твоего и говорить нечего. Вбили тебе в голову, что "мальчик не должен расти нюней". А сказки и мультики, они что? Для баб. 

Аня раздраженно ударила кулачком по подушке. 

Потом неожиданно присела, сунула ноги в тапочки. 

— Полежи, я сейчас вернусь. 

Через минуту она снова присела на наш матрасик, уже с книгой в руках. 

— Сегодня вечером Сочельник, ночь накануне Рождества. Я хочу прочитать тебе кое-что. Это займет время, поэтому прикрой глаза и слушай. 

Следующие пару часов я слушал, как жена читает мне "Рождественскую песнь" Диккенса. Смешно сказать, что до этого я даже не слышал про Эбенезера Скруджа и призраков Прошлого, Настоящего и Будущего Рождества. 

Когда "Песнь" закончилась, я спросил Аню: 

— Это к тому, что даже жадный циник может измениться за одну ночь? 

— Нет. Это к тому, что сказки нам нужны для того, чтобы верить в чудо. Эта вера заклыдывается в детстве, но взрослым людям она еще более нужна. Лишенный веры в чудо в детстве взрослый человек обделен самым главным, способностью видеть чудо, и уж тем более творить его своими руками. 

После этих слов Аня встала и пошла за другой книгой. 

Через минуту она читала мне "Алые паруса". 

А потом мы смотрели "Джентельмены удачи". 

— Видишь, воспитатель в детском садике всего за несколько дней перевоспитал троих взрослых людей, каждый из которых сам считал себя конченным. И они даже не заметили, что их перевоспитали. 

Вечером мы посмотрели еще один фильм, новогоднюю новинку, "Ой мороз, мороз!" 

— Видишь, как бывает. Думаешь, что ничего, кроме мести, в жизни не осталось, а потом понимаешь, что жизнь только началась. А все, что было нужно, просто перестать все время одну и ту же страницу в жизни читать. 

Всю ночь после этого мы смотрели мультики про Рождество и Новый Год. 

Под утро мне захотелось задать Ане один вопрос. 

— Как думаешь, Толя когда-нибудь простит меня за мою тупость? Я сам не знал, чего хотел лишить его... Мне же этого никто не объяснял на пальцах, так, как ты...

Сначала меня ласково погладили по щеке, а потом жена ответила: 

— Я думаю, что его веру в чудо никто у него не отнимет никогда. И ты не хотел отнимать ее у него. Просто хотел защитить так, как казалось правильно тебе. Если ему и придется кого-нибудь прощать, так не тебя, а деда... который косвенно, через тебя, перед ним виноват. 

И за все те разы, что я общалась с твоим сыном, я убедилась в главном: он никогда не станет тебя винить в том, что ты обделял его желанием защитить своего ребенка, подготовить его к тому, что мир вовсе не полон розовых пони. Метод выбранный был ошибочен, но ты не мог избрать никакой иной метод. А вот намерение было самое что ни на есть хорошее. 

Толя умный, он это понимает. Понимает сейчас.

*** 

За час до боя курантов, до наступления Рождества, я подарил Ане маленький кораблик. У него были алые паруса. Лоскуток нашелся в сундуке с обрезками ткани. 

— Спасибо тебе, волшебник! — шепнула Аня, превращая меня в того, кем подсознательно так хотелось стать, и кем я смог стать только благодаря нашей встрече. 

Этот рассказ – фрагмент из одной из глав романа "Новая Жизнь", пока еще не опубликованных на АТ. Роман живет здесь: https://author.today/work/372107