И еще отсылки -- пока понедельник

Вот как хотите, не хочу я никаких годовых отчетов писать. Зато, поскольку понедельник еще продолжается, позволю себе еще один небольшой вклад во флэшмоб Руслана Бирюшева.

На сей раз будет прямая отсылка и пара легких, почти случайных намеков (по сути, лингвистических).

Всё -- из впроцессника.

Отсылка:

– Ну так вот, – облегченно переведя дух, продолжил Барах. – Приняли эти песни и хозяин, и гости отменно, накормили меня до отвала, напоили – ну я и раздухарился совсем! А у меня к тому времени была сочинена одна веселая песенка – то есть это я тогда думал, что веселая... Я там всё перемешал – и Господа нашего, и нечистого, и славный народ – да еще и приплел туда зачем-то святую Бригиту. Бригита мне в тот день особенно кстати показалась: Имболк же, ну как без нее обойтись?

Танька только и смогла, что мрачно кивнуть в ответ. И так уже было ясно, что добром для Бараха исполнение той песни не кончилось.

– Ну вот, допел я ее, – уныло вздохнул Барах, – а все сидят и молчат, хоть бы кто улыбнулся! И ко всему еще, хозяин эдак странно на дверь поглядывает. А потом та отворяется – и входит сам кли Кормак – филид, ведавший нашей школой, – а с ним вместе еще и отец Каэрлан, наш епископ. И оба прямиком ко мне! Мне бы им в ноги упасть – а я-то хмельной уже: сижу себе, ухмыляюсь...

– Ох... – Танька сочувственно покивала Бараху, повздыхала. То, как отчаянно хотелось ей при этом расхохотаться, так и осталось ее маленькой тайной.

Барах благодарно посмотрел на нее, перевел дух, затем вновь вернулся к рассказу.

– Кли Кормак меня сразу за шкирку ухватил, – тут Барах ни с того ни с сего фыркнул и озорно ухмыльнулся, – я даже опомниться не успел! А отец Каэрлан – тот руками до меня не дотрагивался, да только с того мне легче не стало. Посмотрел он на меня, как святой Шорша на дракона, да и спрашивает: как это у тебя вдруг адское пламя обернулось огнем святой Бригиты? А в той песенке... – тут Барах слегка развел руками и вздохнул, – и правда было что-то похожее – ну не прямо вот такое, конечно... Тут-то всё и завертелось! Отец мой потом виру заплатил – а меня из дому выставил. А гейсы мне сам кли Кормак объявил: не рифмовать строк, не дотрагиваться до арфы, не воспевать и не хулить ни воинов, ни королей, ни святых, ни древних богов!

«Рыцарь этот когда-то неудачно пошутил», – не удержавшись, вполголоса процитировала Танька.

– Что ты сказала, беан ши? – встревоженно откликнулся Барах.

– Говорят, одного рыцаря за подобную выходку дьявол заставил беспрестанно шутить несколько столетий подряд, – задумчиво промолвила Танька в ответ. – Так что ты еще легко отделался, бард!

А теперь "лингвистические" намеки (никак не обыгрываемые, но замечавшиеся автором в процессе написания):

Авл Асудий Куриан, командир кентурии, размещавшейся на Ликсусской передаточной станции Трансафриканского гелиографа, считал себя неудачником. Ему, начавшему службу простым солдатом, понадобились четверть века беспорочной службы в Карфагене и Египте, участие в двух больших войнах и тяжелое боевое ранение, чтобы на склоне лет добиться наконец звания кентуриона. Однако долгожданное повышение по службе обернулось почти что ссылкой – на окраину империи, населенную варварами – не только относительно цивилизованными ливийцами-маврусиями, но и совсем дикими племенами чернокожих охотников.

Иосиф тотчас же выпрямил спину и заулыбался еще шире.

– Во-первых, – гордо объявил он, – когда эта самая звезда появилась на небе, в Ершалаим вскоре заявились некие астрологи. Верно, великолепная?

– Маги же, – неуверенно поправила его Танька.

– А какая разница? – Иосиф махнул рукой и пренебрежительно хмыкнул. – Персидские жрецы Ахура-Мазды, которых называют магами, – они все сплошь звездочеты и есть!

Пояснения под спойлером, иначе будет неинтересно.