Гамак, кружка, Новый Год

Кошка продавила гамак. Тяжёлая, как гиря: мышцы литые, и сала накопила. И она ещё скользкая, как слизень, в шёлковой своей шубке. Но это ладно. Кароч, продавила. Металлический каркас не выдержал. Предыдущего гамака на четыре года хватило, а этот, идентичный прежнему, за год уделала. Солиднеет.

Думала себе кружку заказать с символикой "Сверхъестественного", мне было бы приятно пить чай из посуды с защитой от демонов. О, св. братья Винчестеры, защитники слабосильных и слабоумных от сил мрака и тьмы! 

С отрадой смотрю я на вас — за окном декабрьская ночь и пурга в окно ломится, вы бегаете мир спасаете, а я тут с чаем и вареньем сижу, а потом пойду спать под ватное одеяло, с котом! Как там:

чай носки ватрушки

двери на засов

и смотреть с котами

фильмы ужасов(с))

Удивительно, конечно, как люди создают себе богов, непрекращающийся процесс.

А, так вот: и я смотрела на кружку, а сама думала, что пятьсот рублей на дороге не валяются, и за эти деньги можно несколько кружек купить. И что дефицита кружек в доме не наблюдается. Но, с другой стороны — Новый Год, в это время положено совершать сомнительные траты, традиция, и вообще, ну если мне хочется? И тут под кошкой треснул гамак. Она ещё гукается на него сверху, как Агафья Тихоновна на гамбсовский  стул в "Двенадцати стульях", азартно так.

спойлер (показать)

Сцена сватовства вызвала наибольший интерес зрительного зала. В ту

минуту, когда на протянутой через весь зал проволоке начала спускаться

Агафья Тихоновна, страшный оркестр Х. Иванова произвел такой шум, что от

него одного Агафья Тихоновна должна была бы упасть на публику. Но Агафья

держалась на сцене прекрасно. Она была в трико телесного цвета и в мужс-

ком котелке. Балансируя зеленым зонтиком с надписью: "Я хочу Подколеси-

на", она переступала по проволоке, и снизу всем были видны ее грязные

пятки. С проволоки она спрыгнула прямо на стул. Одновременно с этим все

негры, Подколесин, Кочкарев в балетных пачках и сваха в костюме вагоно-

вожатого сделали обратное сальто. Затем все отдыхали пять минут, для

сокрытия чего был снова погашен свет.

Женихи были очень смешны - в особенности Яичница. Вместо него выноси-

ли большую яичницу на сковороде. На моряке была мачта с парусом.

Напрасно купец Стариков кричал, что его душат патент и уравнительные.

Он не понравился Агафье Тихоновне. Она вышла замуж за Степана. Оба при-

нялись уписывать яичницу, которую подал им обратившийся в лакея Подколе-

син. Кочкарев с Феклой спели куплеты про Чемберлена и про алименты, ко-

торые британский министр взимает у Германии. На кружках Эсмарха сыграли

отходную. И занавес, навевая прохладу, захлопнулся.

- Я доволен спектаклем, - сказал Остап, - стулья в целости. Но нам

медлить нечего. Если Агафья Тихоновна будет ежедневно на него гукаться,

то он недолго проживет.

Ну вот она гукалась. Металл устал. Штош, пусть котя на НГ будет со свеженьким гамаком. Убыточное животное) Гамак стоит, как цельный сервиз, и приедет через пару дней. Пока кошка с подставленным под пропрыганный гамак стулом живёт и не шибко довольна.

На вс случай: я это просто так пишу, потому что пишется, а не чтобы вытрясти кружку. Просто так! Поток сознания. О, кстати о потоке: вот этот пассаж с чаем — это ведь незабвенное:

Свету ли провалиться, или вот мне чаю не пить? Я скажу, что свету провалиться, а чтоб мне чай всегда пить. (с) Достоевский, Записки из подполья

Чаепитие как симптом русского медитативного идеализма, хе-хе.

Достоевский... в позднем детстве-ранней юности-молодости читала, и он мне выдал душу. Серую, сырую и холодную, но у многих и такой нет. И я, конечно, смеюсь над немцами, выгружающимися из туристического автобуса и кидающимися целовать стены дома Достоевского, но понимаю. И то правда, что сейчас, повзрослев, не перечитываю. Страшно.

И о менее страшном, ужасы с налётом праздничного волшебства: недавно в бассейне дамы беседовали, и одна рассказывала умильно, что крохотных перчаточек ("Как детские ручки!") навязала и развесила на ёлочке. Я было набрала в грудь воздуха, чтобы с воодушевлением рассказать, сколь это аутентично и исторично, и, в своём роде приближение к друидам, на зимнем дереве в перелом года развешивавшим приношения богам: отрубленные руки-ноги, гирлянды из кишок и прочую требуху. Но что-то меня сдержало. Рыба, как говорится, хитрая тварь, она не верит в справедливость (Бертольд Брехт))). Показалось мне, что дамы могут не обрадоваться, и смолчала. Но идея... и я занималась плохо, смотрела на тренера глазами бессмысленными, и отрубленные ручки помахивали мне с ёлочки, но к ночи вроде попустило. Однако нет.

Через пару дней, в новогоднюю ночь, впервые за долгие годы, простудившись, никуда не ходила, и оливье не ела. А счастливо просычевала до утра за пописыванием. Каково надеюсь и весь следующий год и всю жизнь провести. И накропала:

https://author.today/work/407677

И то правда, что писала впопыхах, а то бы, может, менее кровожадную и фриковатую героиню придумала. Но торопилась успеть, ибо идёт конкурс страшного зимнего рассказа, а я под Новый Год люблю поучаствовать в каком-нибудь праздничном хороводе с сюрпрайзами. Сюрпрайзы не факт, что достанутся, но пробежаться за компанию, рысцой по морозцу — уже бодрит. По-моему, тёмное фэнтези опять не случилось, а случился очередной женский роман. Не исключено, что по этому поводу и рассказ-то отвергнут, но пробежалась хоть куда, и с гиканьем заскочила в последний вагон, за семь минут до окончания приёма текстов.
 С Наступившим!