Два Алишера(Раб 22)

Вольный каменщик Шульц потерял ручного Ифрита после того, как одарил его плотью, и познакомил с Моргенштерном. То было два желания джинна, которые Шульц уже исполнил. Исполнит третье, и дух Огня станет его рабом навеки. Тем более было обидно потерять Ифрита.

Шульц – порождение Хаоса, привык перемещаться в пространстве-времени, загребая под себя пласты смыслов, подобно тому, как пловец загребает воду, подминая ее под себя и назад, одновременно отталкиваясь от нее, и двигаясь вперед.

Впервые, чтобы продвинуться вперед, и приблизиться к потерянному джинну, Шульцу не от чего было оттолкнуться – нечего загрести и подмять под себя. Не имелось Смысла!

Впервые, Шульц вынужден обратиться за помощью.

За помощью к тому, кто одной только своей формой черепа, веками, возбуждал в голове созерцателя мудрые мысли – к хозяину бара "Бедный Йорик" к Жорику.

Вместе они спустились по крутой лестнице в подвал Яйцебазы Урюпинска. Вместе, вырвав из многолетнего сна несколько Урюпинцев они явили им Истину, что Урюпинск – проспект Мира в Москве. Вместе, спустившись в подвал Яйцебазы, они оказались на станции метро "проспект Мира".

Следующий переход был вдохновлен фразой в праздной болтовне: " Что в имени тебе моем?"

Жорик(являя эффектный профиль лысого черепа во всей красе):

– Моргенштерна зовут Алишер. Может это как-то поможет?

Шульц(цокнув языком):

– Отлично, кажется я взял след.

Переход со станции "проспект Мира", с кольцевой линии на красную, в свете открывшихся обстоятельств, вел на станцию метро "Алишер Навои" в Ташкенте.

Осуществив переход, Жорик и Шульц стали свидетелями драмы:

Обожающий творчество Моргенштерна Ифрит, видимо, сожрал кумира...от любви, как толпа Греноя, и сам стал Моргенштерном, а с мозаичного пано станции к нему сошел сам Алишер Навои, ощутивший угрозу своему авторитету.

Алишер(который Моргенштерн, он же Ифрит):

– Кто ты, бро?

Навои:

– Я – поэт эпохи "сорока мудрых чтецов". А ты, чей батрак будешь?

Алишер:

– Я – поэт эпохи "сорока миллионов недоучек", иии, это, насчет батрака, за такие слова "отвечать" надо.

Навои(садясь по-турецки на мрамор):

– С великой охотой отвечу, мой разрисованный потомок, правду отвечать всегда легко и приятно. Подскажи, каким образом?

Алишер:

– Рэп батл?

Навои:

– Будь по твоему, на чагатайском, или персидском?

Алишер:

– На русском-матерном.

Навои:

– Почему так, тезка?

Алишер:

– А у меня мама – еврейка.

Навои:

– Странный аргумент.

Алишер:

– Не для израильского консульства. Даешь батл, старик?

Навои(приосанившись, и закатив глаза):

– На дивном лике от вина вдруг розы замерцали, —
То завязь роз в росе видна иль отблеск роз в зерцале?

Когда в зерцало глянешь ты и лик свой в нем увидишь,
То — словно бы на гладь воды все блики солнца пали.

Алишер(кивнув и расщепенив пальцы):

– Делать деньги, блять, вот так
Пальцем щелк, и деньги в банк
Самый дикий — это факт
Мной гордился бы мой папа
Делать деньги, блять, вот так
Пальцем щелк, и деньги в банк
Самый дикий — это факт
Мной гордился бы мой папа

Навои(выдержав театральную паузу, отчего зеваки недовольно зауууукали):

– Цвет прядей твоих — это амбра иль мускус Китая?
Вкус губ твоих — сахар иль меда струя золотая?

Бесчестья зуннаром не стали ли пряди твои?
Не клонят ли смертные выю, его обретая?

Алишер(ликуя от того, что вышел на более драйвовую волну, чем его соперник):

– Эй, цепь на мне, сыпь лавэ
Сотка тыщ на bag LV
Сотни сук хотят ко мне
Сотни сук хотят камней
Как дела? Как дела?
Это новый Cadillac
Делать деньги, делать деньги
Делать деньги, блядь, вот так (окей, few).

Толпа зевак громогласно заулюлюкала, поднимая Алишера Моргенштерна на руки, попутно обвиняя Алишера Навои в зашкваре.

До прибытия электрички, следующей до станции "проспект космонавтов" оставалось тридцать секунд.

Жорик(толпе):

– Братва! Кидай на рельсы кумира! Поглядим, как он своею славой поезд сомнет!

Толпа, несущая на руках Моргенштерна, оглянулась на Жорика, как на идиота, но, узрев его, за века обросший авторитетом лысый череп, преисполнилась мудростью, и выбросила кумира на рельсы, незамедлительно последовав за ним туда же, чтобы быть ближе к грядущим эпическим событиям.

Поверженному в батле Алишеру Навои, со стыда, захотелось вернуться в собственный мозаичный лик на стене, и он тоже сиганул вслед за толпой на рельсы.

Шульц(наблюдая за происходящим, оформил весь этот винегрет высокопарной фразой):

– Повержен Великий, оправой поблекшей он стал победителю, алмаз его славы ярче блистать заставляя.

В этот момент, над головой Моргенштерна засветился нимб, и выбитая на лбу татушка с числом "666" засияла алым.

Жорик:

– Нимб и "666"? Ну не бред ли?

Шульц:

– Бессмыслица!

Жорик:

– Не то слово. Зияющая пустота в сверкающей оправе...

После этих слов Вольного каменщика, вокруг спустившегося уже на рельсы Алишера Навои засиял широкий ореол, вобравший в себя всю толпу с Моргенштерном.

Поезд приближался, толпа затихла, Моргенштерн затух..потух, обратился в зияющую всезасасывающую бездну отсутствия смысла.

Жорик:

– Ну вот, опять Ифрита потеряли, а вместе с ним и Моргенштерна.

Электричка, на бешенной скорости, ворвалась в сосущую бездну с сверкающей каймой, между тем, последний ее вагон остановился, и перед Жориком и Шульцем растворились автоматические двери.

Шульц(пропуская вперед Жорика):

– Только после вас, мой любезный друг.

Жорик(входя в вагон):

– И куда мы теперь?

Шульц(заходя вслед за другом, и подмигнув тому черным оком адепта Хаоса):

– Домой, наверное.

Жорик(улыбнувшись):

– Никак не думал, что у тебя и Моргенштерна одна прописка!

Шульц:

– Сам в шоке.

"Осторожно, двери закрываются, кейинги дукат – Чилонзор."