Воскресный абзац из покрытого тайной и магией расследования

Вот и я хочу присоединиться к бессрочному флешмобу Воскресный абзац от Екатерины Овсянниковой со своим отрывком из проды Чаепития на краю Ночи, там как раз расследование идёт полным ходом:

Эмилия аккуратно подхватила щипцами для чая — на роль пинцета ничего другого не нашлось — один из камушков, приподняла над шкатулкой и принялась разглядывать под увеличительным стеклом.

Действительно, имелся едва различимый символ: завитушка, кружочек с точкой посредине, и сбоку — чёрточка.

Нечто знакомое...

— Эмилия Сергеевна, что же там? — нетерпеливо подал голос Жеребцов, до того смирно стоявший подле, и попытался заглянуть ей через плечо.

— Одну секунду, сейчас я расположу всё так, чтобы не было необходимости держать на весу...

Она передвинула камушки внутри шкатулки, развернула их нужными боками кверху для удобного обозрения и передала лупу Жеребцову, задумчиво накручивая локон на палец.

— Кто же это заморочился этюд для любителей микроскопии вычерчивать? Левша какой-то, ей-богу... — недовольно проворчал Жеребцов. — Как считаете, что это? — вновь уступая место барышне для наблюдения.

Занятные знаки... Эмилия готова была поклясться, что прежде ей уже приходилось их встречать. Только вот где?

— Леонид Артемьевич, бога ради, найдите, пожалуйста, бумагу и писчий прибор! — нетерпеливо притопнула ногой она и пребольно дёрнула себя за волосы.

— Что ж это абракадабра, разъясните мне, милая барышня, — потребовал тот, но поручение бросился исполнять с не меньшим азартом, который перенял от Эмилии.

— Сейчас-сейчас, капельку терпения... — торопливо пообещала Эмилия и аккуратно перенесла символы на клочок бумаги, внимательно сверяясь с оригиналом, один, а затем и другой.

— Терпения мне не занимать, а вот Дмитрий Георгиевич... Словом, нужно к нему шкатулку доставить… Срочно!..

Ну конечно!

От озарения Эмилия подпрыгнула на месте.

Записная книжка князя Звягинцева!

— Смотрите, — махнула пером в руке она в приглашающем жесте, и чернила брызнули в разные стороны, — это ведь очень похоже на алхимическую стенографию князя в записной книжке, там в его кабинете, помните?

Жеребцова же пятна на сорочке ничуть не озаботили, он радостно принял приглашение и с жадностью исследователя-первооткрывателя устремил свой взор на предметы под лупой.

— Так вы думаете, сюда вложили магию, как предположила госпожа Снегирёва? — шёпотом поинтересовался дознаватель, будто боялся дыханием нарушить порядок в шкатулке.

— Я почти уверена, что значки знаменует алхимическое преобразование… — задумчиво призналась Эмилия, склонившись над столом вместе Жеребцовым. — А какое именно, ещё предстоит выяснить.

А ведь выходит, камушки — это самые настоящие объектумы, только микроскопические...

— Вот тебе и чайное волшебство.

— А самое занимательное, что теперь у нас на руках улики против каждого из наследников…

— Боже правый, да тут дознание полным ходом, — раздался над их головами голос, который они рассчитывали услышать сейчас меньше всего. — Не помешал?

Эмилия с Жеребцовым от неожиданности вздрогнули и довольно ощутимо для обоих столкнулись лбами.

— Я что, запамятовал, как выдал вам карт-бланш на допрос и исследование улик?

Жеребцов конвульсивно дёрнулся ещё раз, вытянулся по стойке смирно и по обыкновению покрылся чахоточными пятнами, и Эмилия всерьёз стала опасаться, что его ненароком хватит удар от волнения перед строгим начальством.

Сама она робела поднять глаза на Кречетова и без чтения (которого бы никто ей не позволил!) понимала, как тот раздражён, нетерпелив и даже зол. Да он особенно и не скрывал своего настроения.

Как ни крути, нехорошо вышло…

— Я желаю услышать ответ на свой вопрос, — обманчиво спокойно напомнил о себе Кречетов.

Как будто о нём можно забыть!

— Нет, дорогой Дмитрий Георгиевич, вы ни капли не помешали, — встрепенулась и как ни в чём не бывало оптимистично отозвалась Эмилия, отринув нерешительность. — Мы как раз хотели обсудить с тобою обнаруженные Ангелиной Тимофеевной преинтереснейшие вещицы...

— Конечно, всенепременно! Тотчас же обсудим, — мурлыкнул Кречетов с тигриной улыбкой на устах, не оставляя присутствующим ни малейшего сомнения, что только миг отделяет их от тигриного же людоедского рыка. — Я желаю услышать ответ на вопрос о ваших полномочиях, Эмилия Сергеевна.

— А с чего вы взяли, господин Кречетов, что на участие в этом деле мне требуется ваше разрешение? — переменила очевидно бесполезное сейчас благонравие на строптивость Эмилия.

— А в уголовное Уложение вы никогда не заглядывали, госпожа адвокат?

— А вы, господин следователь? Я не жду вашего дозволения действовать в интересах своего поверенного! Оно и по букве Уложения не требуется.

— Да, если только интересы вашего поверенного не становятся камнем преткновения в вопросе установления обстоятельств дела и не мешают следствию!

Они стояли нос к носу и гневно буравили друг друга взглядом, пламя между ними не полыхнуло разве что из-за облачных и дождливых погодных условий за окном.

Жеребцов сохранял позу стойкого оловянного солдатика, стоящего каминной полке, и в ужасе наблюдал за происходящим. Кажется, он был необычайно близок к обмороку от осознания того, к какому повороту событий привело их, его и госпожи адвоката, любопытство.

Эмилия же была готова к такому ходу истории и следовательскому гневу. Однако и для неё тоже отыскалась неожиданность.

— Ах, вот какого вы обо мне мнения, — холодно оборвала зрительный поединок с Кречетовым она. — Такого, что у меня нет ни чести, ни совести, что я ставлю наперёд сиюминутную выгоду от моего участия в деле в ущерб выяснению правды и привлечению к ответственности виновного? Что ж вы, Дмитрий Георгиевич, всерьёз считали, что я сокрою или уничтожу такую важную улику, если она указывает на моего поверенного?

Эмилия выдержала паузу и, не дождавшись опровержения от Кречетова, хмуро скрестившего на груди руки, объявила:

— В таком случае, разговаривать мне более с вами не о чем. А выводы я тоже сделаю, не сомневайтесь. И, конечно, карт-бланш вы мне не давали. Но зачем разрушили мою защиту, не дали выставить новую? Кого мне требовалось услышать?

Кречетов продолжал молчать, лишь на секунду будто дрогнул, смутился, но быстро вернул на место решительную жёсткость.

Эмилия не стала ни допытываться ответа от него, ни анализировать замеченную реакцию, а развернулась на каблуках и стремительно покинула комнату.