Вышла семнадцатая часть Тихой песни алого цветка

— Акума-кун! — радостно выкрикнула Аёру, увидев своего друга. — Ты что, тоже был на фестивале?

Она хотела подбежать к нему, но внезапно Иори схватил её за руку и удержал на месте.

— Не подходи к нему… — тихо сказал он, с ужасом таращась на мальчика с кроваво-красными рожками.

— Иори… Ты чего? Отпусти. Это мой друг, — объяснила девочка, нахмурив брови. Однако мальчик лишь крепче сжал её руку.

— Нам нужно бежать. Немедленно… — прошептал Иори дрожащим голосом, смотря в холодные ярко-жёлтые глаза с чёрными склерами.

— О чём ты говоришь?

— Просто… поверь мне! — в следующий момент мальчик в чёрном кимоно с золотыми узорами сорвался с места, потянув Аёру за собой. Однако та отпрянула назад, в попытках вырвать свою руку.

— Нет! Я никуда не пойду! — громко завопила она.

— Не упрямься, хотя бы сейчас! — строго сказал Иори, схватив её за вторую руку, дабы удержать.

Пока он пытался сдвинуть Аёру с места, Акума начал постепенно приближаться к ним.

— Нам нужно бежать! Сейчас же!

— Объясни! Почему?!

— Потому что… — не успел мальчик договорить, как нечто острое, словно кроваво-красное копьё, проткнуло его грудную клетку насквозь.

Иори дрожащими руками коснулся своей раны. По его подбородку скатилось несколько красных капель, оставляя после себя кровавую дорожку. Дрожащие ярко-жёлтые глаза уставились на оцепеневшую перед ним Аёру, лицо и светлое кимоно которой окропило алыми каплями.

Щупальце-лепесток слегка приподняло тело мальчика, после чего резко швырнуло его в фонарный столб.

На лице Аёру застыл ужас. Она постепенно перевела взгляд голубых глаз в ту сторону. Её губы задрожали и она громко закричала:

— Онии-сан (*старший брат)!!!

Девочка бросилась к лежащему на холодном асфальте мальчику. Иори смотрел на неё мутным взглядом ярко-жёлтых глаз, из которых лились слёзы, и слабо скулил, не в силах сказать даже слова. Его дрожащие пальцы судорожно впились в багровую ткань кимоно в области груди.

— Иори! Иори! — истерично звала Аёру его по имени, пытаясь растолкать. Но вскоре взгляд её старшего брата застыл. Он больше не подавал признаков жизни…

Пока Аёру тщетно пыталась привести уже умершего Иори в чувства, Акума уже стоял позади неё. Почувствовав на себе прожигающий взгляд, полный жажды крови, девочка обернулась и с ужасом отпрянула от него назад, сев в лужу крови.

— Ты предала меня… — тихо произнёс он.

— О чём… ты говоришь? — спросила она дрожащим голосом.

— Всё это время… Я был для тебя не более чем зверушкой из зоопарка… — прошипел тот ужасающим тоном.

Аёру с ужасом смотрела на то что стояло перед ней. Её разум отказывался принимать то что она видела. Будто в этого доброго, милого и всегда скромно улыбающегося мальчика с кроваво-красными рожками в самом деле вселился какой-то злой демон.

С щёк девочки в окровавленном кимоно скатились горькие слёзы и она тихо произнесла:

— Нет… Это не так. Это… не ты. Он… не такой. Ты не он.

Акума с презрением посмотрел на неё, после чего расправил свои щупальца-лепестки чтобы нанести удар.

— Стой! Прошу, остановись! — внезапно раздался громкий женский крик позади, а вместе тем и быстрый стук гэта (*японские деревянные сандалии в форме скамеечки) об асфальт.

— Мама! — закричала Аёру, увидев знакомый силуэт.

Акума резко обернулся, и в этот же момент нежные руки крепко прижали его к тёплому женскому телу. Щупальца-лепестки тут же нанесли удар. Все разом они вонзились в живот матери Аёру, которая прижимала мальчика с кроваво-красными рожками к себе и не отпускала, будто держала в своих руках самую дорогую на свете вещь.

— Мама… — тихо произнесла девочка, с ужасом наблюдая за тем, как кровь женщины течёт по её кимоно и капает на асфальт.

Дыхание Акумы сбилось, ярко-жёлтые глаза задрожали. Дезориентированный подобным поступком, он начал пытаться вырваться, издавая крики, полные ярости и боли одновременно.

Мать Аёру не отпускала его, продолжая удерживать в своих крепких объятиях, а затем запела колыбельную… тихую песнь алого цветка. Услышав до боли знакомые строки, Акума застыл на месте. Постепенно его ярость угасла, глаза снова приобрели обычный белый цвет склер.

Женщина пела до тех пор, пока они оба не опустились на асфальт. Ещё некоторое время они сидели так неподвижно, пока мальчик не почувствовал, как её холодная рука касается его лица.

— Посмотри на меня… — попросила она.

Акума медленно поднял на женщину свой взгляд. Мать Аёру смотрела на него тёплыми ярко-жёлтыми глазами и грустно улыбалась. — Мне так жаль… видеть с твоих глазах столько боли… — произнесла она со слезами на глазах. — Аёру… — женщина перевала свой взгляд на дочку. — Простите меня… Я… плохая мать… Не смогла уберечь… Мне не стоило забывать… что ты и Иори тоже мои дети… — параллельно тому, как она это говорила, с её губ скатилось несколько кровавых капель. — Акихиро… Какая же я… Прости. Мне… не стоило… так поступать с тобой. Ты всего лишь… хотел защитить нас… Хах, ты нисколько не изменился… — её руки сильно задрожали. — Надеюсь… когда-нибудь… вы сможете простить нас… — произнесла она сухими губами, после чего её рука скользнула с лица Акумы и упала на асфальт. Мать Аёру продолжала сидеть, оперевшись о фонарный столб, словно застывшая статуя, и смотреть на мальчика с кроваво-красными рожками, потемневшими из-за расширенных зрачков ярко-жёлтыми глазами.

— А-а… А-а-а-а!!! — в следующий момент завопила Аёру пронзительным криком.

Акума продолжал сидеть в руках трупа женщины. Его ярко-жёлтые глаза задрожали, по щекам покатились слёзы, тело затрясло от жуткого осознания…