Субботний отрывок

Присоединяюсь к бессрочному флэшмобу от Марики Вайд (https://author.today/post/591441 ). С продой я на этой неделе опять не успеваю, так что будет еще один фрагмент из уже выложенного. 

Весьма зловещий фрагмент, при некоторой внимательности) 

— Возьми его под стражу и хорошенько допроси, — посоветовал Ингвар, —  Если за ним кто-то стоит, пусть выдаст его. Если он что-то знает, пусть  расскажет. Но хватит жевать сопли!

Этельберт поморщился:

— Я  не могу этого сделать. Хотел бы, но не могу. И тебе я не позволю.  Сейчас мы должны быть максимально осторожны. А ты, братец, этого не  умеешь и не желаешь уметь.

Ингвар замер, пораженный.

— Что ты хочешь этим сказать? — осведомился он.

—  Вы с Линеттой должны немедленно покинуть столицу. Проведай свои  владения в Гиатане, узнай, не происходит ли там чего, чего твой  управляющий не доложил в письме. Задержитесь там подольше. Устройте себе  настоящую медовую луну.

Король взметнул ладонь, обрывая возражения и давая понять, что еще не закончил.

—  Мне нужно, чтобы вы не привлекали к себе внимания хотя бы до  празднования святого Бартоломью. За это время я постараюсь успокоить  слухи и привести в порядок двор.

— К святому Бартоломью отец Бернар сделает из тебя марионетку, — указал Ингвар, — Если я не буду сдерживать его фракцию.

Светло-зеленые глаза короля полыхнули гневом.

— Не забывайся, брат. Я благодарен за все, что ты сделал, но не думай, что я не могу ступить без тебя и шагу.

—  Я не думаю так, — откликнулся Ингвар, — Но я вижу, что своих  собственных придворных ты боишься до дрожи. Ты не наведешь порядок в  одиночку. Ты дашь им навести их собственный порядок.

И будто в ответ на эти слова слуга за дверью сообщил о прибытии вдовствующей королевы.

Ингвар ничего не сказал по этому поводу. Даже не слез со стола. Лишь молча приподнял брови, ожидая дальнейших действий брата.

С любопытством исследователя, наблюдающего за крыской в лабиринте.

— Скажите ей, что я приму её позже, — крикнул в ответ Этельберт.

— Через пять минут? — негромко осведомился кесер.

На лице короля отразилась искренняя боль. Он несомненно понял, что крылось за этим вопросом.

Но не мог ничего возразить.

— Чего ты хочешь от меня? — вздохнул он.

—  Я вижу два варианта, — откликнулся Ингвар, — Вариант первый. Ты можешь  наконец перестать бояться вызвать чье-то недовольство, взять яйца в  кулак и начать поступать, как сам считаешь правильным. Не оглядываясь ни  на кого. Вариант второй. Ты можешь продолжить быть удобным тапочком для  собственных подданных. Но по крайней мере не мешать мне поступать так,  как считаю правильным Я. Меня устроят оба варианта.

Этельберт страдальчески поморщился:

— Ты думаешь, я делаю все это, потому что мне это нравится? Ингвар, пойми наконец, что помимо твоего «хочу» есть еще и «надо».

— Как было «надо» воевать с Данааном? — как-то коварненько осведомился кесер.

— Возможно, что и так.

Повисло тягостное молчание.

Оба они прекрасно знали, что за этим кроется. Оба они прекрасно знали, что для Ингвара война с Данааном была личным делом.

И того, кто оправдывает её, он не поймет никогда.

—  Дай мне время, — попросил Этельберт, — До празднования святого  Бартоломью. Если к тому моменту я не смогу уладить ситуацию, то позволю  тебе действовать своими методами. Но до тех пор — дай мне попробовать.  Пожалуйста.

— Знаешь, в чем твоя проблема? — медленно спросил  Ингвар, — Ты говоришь «пожалуйста». Ты просишь. И тех, кто расшатывает  ситуацию, ты тоже станешь просить. А они от этого почувствуют свою силу.  Почувствуют безнаказанность.

— Я понимаю, что ты пытаешься  сказать, — согласился король, — Но скажи мне, брат. Чем твоя философия  отличается от разжигателей войны? Разве не то же самое говорят они о  данаанцах и семибожниках?

Первым порывом Ингвара было возразить. Возмутиться. Объяснить брату разницу — и заставить принять её.

Но  уже через мгновение всплыли в голове слова Зверя. Циничные, глумливые  слова, которые, однако, отражали сущность человечества честнее, чем все  благостные проповеди эормингов и шестибожников.

В конечном счете, когда ты поднимаешь меч, причины, по которым ты это делаешь, остаются где-то позади.

На любой войне убивают ради крови.

—  До праздника святого Бартоломью, — сказал Ингвар, — Затем ты дашь мне  право на любые действия, которые я сочту необходимыми в этой ситуации.  Вообще на любые.

Этельберт склонил голову:

— Да будет так, брат.

И в этот момент вновь подал голос слуга за дверью:

— Её Величество настаивает, чтобы вы приняли её немедленно.

(с) "Цена ненависти" https://author.today/work/403879