Край Ночи: немного свежего

Помню, раньше, во время написания романов, меня так подмывало поделиться свежими отрывками. Сейчас почему-то нет. Может, отвыкла, может, устыдилась качества текста, может, осознала, что все это в принципе тлен и тщета. Но, так или иначе, стоит попробовать отвыкнуть теперь от молчания)

Только что выложила очередную главу и решила следом выложить маленький кусочек из нее в блоги. 

И даже планирую теперь делать так каждый раз!

...К полуночи – повороту года, народу на празднике стало больше, у костра Вастуса собралась целая толпа народу, правда, всё взрослые, которых не надо было проверять. Так что летучая мышь заключила временное перемирие со стражем костра и принялась помогать пришедшим таскать свой хлам и заветные желания к огню. Когда выдалась свободная минутка, Мира развернула полешко м заветным желанием, которое передал Винсент и уже хотела кинуть его в костер, как вдруг на них с Митто налетел Патрик. Без шляпы, в расстегнутом пальто и с дикими глазами. Схватил обоих под руки, в крайней ажитации потащил в сторону от костра.

- Я нашел его! Нашел! Дар! – завопил он, прежде чем Адам и Мира успели что-то спросить. И, хоть Дар мерещился Патрику далеко не в первый раз, у Миры упало сердце. Почему-то сразу подумалось: в этот раз точно нашел. И этот Избранный – Винсент.

- Дар? Не сочиняй, - не поверил Адам.

- Вот! Патрик вытащил из кармана склянку с крупинками стабилизатора. На донышке серебрилась, переливалась кровь. Та самая, из сказки.

«О, Бездна!»

- Так, - Митто мгновенно сделался чрезвычайно серьезен. – Где ты ее взял? У кого? Когда?

- Перед полуночью привели приютских ребятишек. Много! Два десятка. Мы их точно уже проверяли, даже дважды! Просто Дар тогда был слишком слаб, я думаю… Так. Я детишек спрашиваю: кому подарки? А подарки у меня заранее заготовлены были. Еловые ветки с конфетами. Ветки колючие… Понимаете, да? Можно тихонько царапнуть когтем – и никто не заметит.

Тут, как Мира ни была расстроена, все ж отметила стратегию Патрика. Молодец он. А она придумала какую-то ерунду с маскарадом.

«Ну, зато повеселилась перед тем, как…»

- Значит, я царапаю и проверяю, снова царапаю и снова проверяю. Пусто! Последний ребенок подходит, и тут мне в голову кто-то как зарядит ледышкой! Я упал, ладно, Гектор быстро помог подняться. Смотрю на перстень, каплю-то я успел подцепить, - а кровь светится! Точь-в-точь звездочка! Я ее скорее в склянку со стабилизатором. Хорошо, что я склянки всегда с собой ношу…

Патрик разговорился – не остановить. Он сегодня был наконец-то главным, да не просто главным – в легенды о carere morte вошел.

- Я, конечно, тогда взбудораженный был. Упустил момент, когда приютских увели. Но я их точно помню, знаю, где искать! Мы там уже были!

- Избранного запомнил? – глаза Адама все же блестели недоверием, неверием. – Или Избранную? Кто это был? Мальчишка? Девчонка?

Патрик ошеломленно посмотрел на него, раскрыв рот, и вдруг пролепетал:

- Н-не знаю.

Мира, не выдержав напряжения, расхохоталась. В сердце вдруг легко и пусто стало, будто там шар с горячим воздухом надулся. Кто бы ни был Избранный, это не Винсент. Как же хорошо!

- Они все стриженные! У них в приюте осенью тиф был! И одеты все одинаково! – принялся оправдываться Патрик, но Мира хохотала, не могла остановиться. Только когда Адам поглядев на нее, подозрительно прищурился, резко замолчала.

- Во всяком случае, это точно был последний ребенок из тех, что подошли за подарком. Можно выяснить, кто это был. Легко. Я побегу… - забормотал Патрик. Митто остановил его, удержав за пелерину пальто.

- Нет, стой. Знаешь приют – уже хорошо. Не суетись. Успокойся. И замолчи! Если будешь кричать повсюду об Избранном, Низшие услышат или охотники. Замолчи!

Патрик сглотнул, нервно закусил губы и, правда, замолчал. Спрятал склянку с кровью обратно в карман.

- Лети к Владыке, доложи ему, - продолжал Митто также непривычно серьезно. – Долус где?

- На площади остался.

- Хорошо. Я сообщу Калькарам, чтоб их марионетки проводили тебя. Вако, останься тут вместо меня.

- Да, да, - встрепенулась Мира, но Митто уже ушел. Словно провалился в окружающую костер бездонную темноту и пропал. Патрик повертел головой, встряхнулся – ни дать ни взять, пёс, и, махнув на прощание, тоже сбежал.

Следующие несколько часов Мира прилежно подкидывала дрова и оставленный горожанами хлам в костер. Вроде бы ей сейчас полагалось расстраиваться: не она нашла Избранного, не она вошла в легенды и заслужила звание высшей из Высших. Но на сердце было легко, петь хотелось. Винсент не Избранный, он никогда не станет Великим вампиром, не будет мучиться от летнего голода, не будет страдать от необходимости убивать людей, не будет бояться солнца. Он никогда не разглядит в ней carere morte, чудовище. Она никогда не увидит презрение, отвращение на его лице...