Прощание перед последним боем...

- Соблюдаем жребий. – А тянул его Учитель. У себя в кабинете. - Сольвейг идет первой. Артур - вторым. 

С чего вдруг вновь по именам? Особая привилегия ветеранам? А не рановато «Винтер» удостоилась?

Они шагнули в Белый Шлюз вместе – Сольвейг позади на шаг. По мелочам приказы нарушать без надобности. Хватит поводов посерьезнее.

Дверь между жизнью и смертью захлопнулась, и Артур вдруг молча сжал напарнице руку. Даже на душе потеплело. Может, и у него - тоже? Все-таки боевые товарищи. Как бы то ни было. 

Вместе охотимся на врагов. Еще бы переманить его на свою сторону… 

Вдруг бы понял. 

В Сумрак они тоже шагнули вместе. Рука об руку. Артур же свою не разжал. 

- Рауль Армстронг, - отчетливо произнесла Сольвейг. Себе, Сумраку и врагу. 

«Свое» имя Артур выговорил одними губами. Беззвучно. 

- Тебя не расслышат.

И что тогда? Вежливо выпустят? 

- Расслышат, - усмехнулся он. – Сумрак – не глухой. И даже не подлый… в отличие от людей, Бесов и Учителей. А чье имя я назвал – неважно. Можно ведь любое.

Зачем скрывать его от товарища, если всё выяснится при выходе из Сумрака? В добрых старых стенах Академии. Непосредственно у Шлюза. Загорится алыми буквами. 

Что он еще сказал? Любое?

- Тебе плевать, кого убить? – Ярость вышибла из души остатки приязни.

- В общем-то, да. Если речь идет о Бесах. Я, кажется, об этом уже говорил. И именно тебе. Но сегодня дело не в этом. Я могу назвать хоть любого из Учителей – в гости явится всё равно не он.

- Почему?

Кажется, она отупела? Иначе почему до нее не доходит?

- Двойной выход, - усмехнулся лучший боец Академии. – Меня хотели задержать, тебя – нет. Неужели не ясно? 

Лед Сумрака, тепло чужой ладони. Сольвейг еще ничего не поняла, но уже рада, что не вырвала руку. Не тогда – сейчас.

- Я ведь более ценный кадр, понимаешь? Для Учителей. Более обученный, менее строптивый. Живая легенда, чтоб ей. Вот и хотели послать тебя вперед. Чтобы выбрали первой. А вот и наши враги.

Двое. Трясущийся Рауль и рослый, подтянутый парень постарше. Где же твоя наглость, Рауль Армстронг? 

Там же, где наивная вера Сольвейг в добрых, мудрых Учителей?

- Артур… 

- О’Нил. Как ты – Винтер. По имени меня звала Марго, как тебя – Тимур. Не разбрасывайся именами. Учителя лезут в душу, не спрашивая… на то и начальство. Но сама – не разбрасывайся. 

А вот теперь вдруг стало страшно. Забытое чувство. Красный Дом, Общий Зал за Белой Дверью и Марк с луком, теплая ладонь Артура… О’Нила. И его внимательные холодноватые глаза.

Он вдруг притянул ее к себе. Отстраниться Сольвейг не успела. Не успела осознать, что ее смеет целовать кто-то, кроме Тимки. А она – позволяет. 

Тимку любила живая девчонка. И она умерла. Осталась убийца Академии. Да и той осталось недолго. 

Лед Сумрака и тепло рук, губ. Будто греет нежаркое июньское солнце, а ты плывешь в еще холодном озере. Слишком большом, чтобы быстро прогреться.

- Я мог бы любить тебя, Винтер. Ты родила бы мне детей. Роди их кому-нибудь. Выживи, Винтер. Или просто проживи подольше. Прощай. Только не спорь, Винтер, ладно? Я ведь сильнее тебя. Эй, Воин! Я – Артур О’Нил, ветеран Академии. Убил пятьдесят пять твоих сородичей. Не хочешь меня остановить? Вот он я.

И шагнул вперед.

Почему Сольвейг позволила и это?