Новый Свет. (Не)исторические записки (не)путешественника

Минутка истории от Нематроса.

Рассказать про Новый Свет, не упомянув Льва Сергеевича Голицына, было бы скотством. Поэтому слушайте.

Сразу поясню, что очевидцем всех событий не являюсь, а лишь скромно почерпнул данные в исторических трудах, мемуарах деятелей того времени (значимых и не очень), а так же из уст розовощеких гидов, блуждающих туда-сюда Голицынской тропой.

Лев Сергеевич Голицын, учившись в Сорбонне, и потом продолжительными отрезками живший во Франции, не мог не интересоваться виноделием, но будучи истинным патриотом, знания и средства направлял на Родину, и виноградники высаживал строго на родной земле.

Поверенные князя (такие люди, которые на вопрос «Чьих будешь?» или «Ты чей холоп?!» всегда ответят «Князя Голицына!») прочесывали уголки необъятной Руси (и Крыма в частности), пока один из них не наткнулся на Парадиз. К тому времени у князя уже были скромные наделы в Феодосии.

Так вот, этот самый поверенный, слоняясь без дела и прикрываясь занятиями государственной важности, наткнулся на грот в Коба-Кая, и прилег там отдохнуть. Выдрыхшись, он с удивлением обнаружил, что за время сна (а это без малого десять часов) он не почувствовал изменения температуры ни на градус. О данном феномене он тут же доложил князю, ведь это было то, что нужно для выдержки вина. Постоянная температура в одиннадцать градусов, приятный полумрак и скромный налет уединенности подальше от жадных и завистливых взглядов.

Голицын тут же приехал и выкупил у тогдашнего владельца Захария Херхеулидзе сначала кусочек (на пробу), а потом и всю остальную землю.

Правда, для этого пришлось назанимать кучу денег у французских банкиров, ибо состояния собственного и, в большей степени супруги своей, Марии Михайловны Орловой-Денисовой, не хватило и на половину сей затратной покупки.

Вино полилось рекой, о качестве которой говорит один факт.

В Париже регулярно проводились выставки, одним из самых престижных направлений которых исконно считалось виноделие. Победитель выставки становился поставщиком французского королевского двора. К концу девятнадцатого века регулярным победителем безоговорочно становились местные хлопцы из провинции Шампань.

И вот Лев Сергеевич Голицын возвращается в Париж, прихватив с собой бутылочку собственного производства. Доподлинно неизвестно, брал он ее для участия в выставке или собирался торжественно распить в тени только что возведенной Эйфелевой башни, но в итоге вино оказалось в основной программе конкурса.

Король (а он был главным и бессменным дегустатором) отпил из бокала и громко воскликнул:

- Вашу мать! (здесь и далее – по-французски). Это нектар Богов! Вкуснейший напиток, и лучшее, что случилось со мной за время сидения на троне! А ну-ка тащите сюда еще бутылку! И поздравляю моих подданных с очередной победой. В этот раз вы превзошли сами себя!

Вельможи и организаторы конкурса, потупив взгляды, смущенно разглядывали ботфорты, пока самый смелый не произнес:

- Ваше Величество, это пойло сварганили проклятые русские… и с добавкой ничего не выйдет, они привезли только одну бутылку.

Вышел форменный конфуз, но королевское слово обратно в короля не засунешь, и поставщиком вин ко двору французской короны на год стал князь Голицын. Вот ведь какие честные балбесы, а могли просто сказать, что да, мол, наше вино. Анонимность конкурса позволяла.

Однако, зуб на князя был заточен, и месть стала делом исключительно времени. Неожиданно французские кредиторы передумали исполнять долговые обязательства (в конкретном случае – ждать установленным порядком возврата денег) и потребовали «все тугрики взад и немедленно». У князя, ясное дело, таких сумм не было, он все до сантима вложил в виноделие. Тогда от «наших французских партнеров» поступило предложение отдать в счет погашения долга все виноградники в Парадизе и завод в придачу.

Князь не растерялся и в безвыходном казалось бы положении исхитрился остаться патриотом. Он пригласил в Парадиз государя Николая Александровича, второго своего имени во главе Российской Империи. Тот пожеманничал для приличия, но приглашение принял, и в торжественной обстановке дикого пляжа, куда царь с супругой добрались по свежевыдолбленной в скальных породах тропе, князь вручил императору «ключи от Рая», в том смысле, что передал государю весь Парадиз с виноградниками и заводом. Царь от подарка не отказался (некоторые современники говорили даже, что был польщен), и на радостях назвал местечко Новым Светом. Старый ему порядком поднадоел.

Таким образом французские кредиторы остались с обещанием возврата долга (на государственное имущество они позариться не посмели), а князь Голицын сделался наёмным управляющим, фактически руководящим всем процессом.

Потом, конечно, была революция, и все труды князя подверглись мародерству пошли на нужды большевиков. Все было разграблено, поделено, переделено, вывезено и разрушено. Сам Лев Сергеевич сих бесчинств не застал (может быть и к лучшему), скончавшись на семьдесят первом году жизни в декабре 1915-го.

Нам на память осталась тропа Голицына, частично разрушенная землетрясением, но по большей части годная для аэробных прогулок, да грот Шаляпина, в котором не выступал ни Фёдор Иванович, ни Прохор, ни кто-либо ещё. А в ясную погодус Капчика и вправду прекрасно видно, что Синяя и Голубая бухты – совсем не одно и то же. 

Всем правильных букв!