Небольшая зарисовка о буднях теленовостей и о подпространстве

Отрывок из повести "Ложное дно"

Тем не менее, Мамука преодолел деревенскую «трассу», и микроавтобус въехал в Сесторечье, вызвав ажиотаж среди местных жителей. Странное дело, машин других каналов нигде не было видно. Полинский вышел на улицу и недоверчиво огляделся. 

— Мы что, первые, что ли? Вот это фарт... 

Макс с Деном, оценив обстановку, шустро вытащили технику и направились к очень старому, но опрятному дому с резными наличниками, где на крыльце их уже ждали две дамы средних лет и необъятных размеров. Виктор ужом просочился между оператором и видеоинженером и первым протянул руку:

— Виктор Полинский, программа «Столичный регион». 

— Очень рады, очень, — первая необъятная дама оказалась председателем ветеранской организации Солнечногорского района. Вторая представляла пресс-службу губернатора. — Вы первые, проходите, пожалуйста, Борис Сергеевич уже ждёт. Вам повезло, наснимете больше, ваши коллеги что-то заплутали... 

«Заплутали?..» 

— А когда приедет Андрей Юрьевич? 

Дама из пресс-службы сверилась с телефоном и сообщила:

— Через полтора часа. Этого времени вам должно хватить. 

— С головой, — прошептал Виктор и пошёл вглубь дома здороваться с ветераном. 

Полтора часа съёмки прошли быстро. Полинский не мог нарадоваться такой удаче: ни «Москвы-24», ни «тристашестидесятников» до сих пор не было, да и районное ТВ как-то подзадержалось (хотя им ли не знать местных троп?), и Борис Сергеевич Федулов давал интервью эксклюзивно для «Столичного региона». Несмотря на возраст и сильную тугоухость, дед был в полном сознании, помнил всё, словно читал по суфлёру, показывал медали, с гордостью объясняя, где и за что был награждён. Он с трудом доковылял до старого серванта и вытащил пухлый фотоальбом с пожелтевшими карточками, на которых лейтенант Федулов был молод и подтянут, а медалей у него ещё почти не было. 

Через час с четвертью Лариса Дмитриевна из пресс-службы начала волноваться. 

— Где же Андрей Юрьевич? И где остальные группы, где пул от «Москвы-24»? Все же подтвердили явку! Что-то случилось? 

Она вышла из дома, прижимая к уху телефон, а Алла Петровна (из ветеранской организации) шёпотом сказала:

— Если вы закончили, пусть Борис Сергеевич отдохнёт, пока не приехали другие съёмки. Он всё-таки уже немолодой человек... 

Виктор выпросил ещё пять минут на перебивки, а потом, пожелав ветерану крепкого здоровья и дожить до двухсот, вышел на улицу. Вслед за ним выкатились Макс с Деном и начали снимать дом, огород и пушистого кота на заборе. Конкурирующие телеканалы так и не появились, равно как и губернатор. 

— Что делать будем? — Макс выключил камеру и закурил. — Воробьёва ждём? 

— А как же, — Витя посмотрел на часы, — ради него, считай, и ехали. Куда все запропастились? 

Макс пожал плечами и пошёл подремать в микрик, Ден сидел на завалинке у окна с наличниками и снова резался в виртуальные гонки, а Виктор решил набрать ньюс-рум. Ситуация складывалась неоднозначная. 

— Марьяш, привет, Полинский. Тут такое дело... А? Да ты послушай!.. Мы все отсняли, хоть спецреп делай, но здесь больше никого!.. Что?.. И их нет, и пула с Москвы. И главное, Воробьёва нет... А? Да я сам знаю, что должен быть сегодня, тут баба из пресс-центра. Короче, нам что делать? Ждать? Ну ладно... Ну а сколько ждать-то?.. Ладно, хорошо... 

Он отключился и задумчиво уставился на панораму Сесторечья. Марианна, продюсер, строго-настрого велела ждать до сумерек, сама же собиралась выяснить, где носит губернатора (отсутствие других каналов её не то чтобы обрадовало, но хотя бы не напрягало). Макс сонно сообщил, что обснял всё Сесторечье и оставил одну флешку на губера, после чего захрапел как ни в чём не бывало. 

Внезапно у Вити зазвонил телефон.

— Да! Алло! Марьяш? Что?.. Это как?.. Нет, это ты меня послушай, мы сюда приехали первыми, всё отсняли, и интервью, и картинку... Что?.. Лариса Дмитриевна... Ну да, Степанцова, я вспомнил... То есть как?...

Внезапно он бросил трубку и судорожно начал искать телевизионное приложение. Макс, разбуженный витиными матюгами, потянулся и спросил:

— Так что там, новости есть?

— Есть... — тихо ответил Виктор и протянул телефон. — Вот как раз новости и есть...

На мониторе задорно крутилась заставка «Москвы-24», а сразу после шпигеля* молоденькая ведущая зачитала подводку к сюжету о ветеране.

«Сегодня наша съёмочная группа побывала в гостях у Бориса Сергеевича Федулова, ветерана Великой Отечественной Войны. Борису Сергеевичу в этом году исполнилось сто три года...»

Теперь уже и Ден подтянулся к просмотру, и даже Мамука, плохо говоривший по-русски, вытягивал шею, чтобы ничего не пропустить.

Начался сюжет Анны Белоглазкиной о Борисе Сергеевиче. Виктор протёр глаза. Но ошибиться было невозможно: журналистка брала интервью у того самого деда, с которым Полинский беседовал буквально полчаса назад. Та же комната с железной кроватью и стопкой подушек; те же фото на стенах; те же занавески на окнах и герань в горшке... и даже из окна был виден уже знакомый пушистый кот. Борис Сергеевич доковылял до старого серванта и вытащил пухлый фотоальбом с пожелтевшими карточками, на которых лейтенант Федулов был молод и подтянут, а медалей у него ещё почти не было. 

— Что за... — Макс оторопело смотрел на экран. — Это как? Это какой эфир?!

— Текущий. Шестичасовые. 

— Вить, погоди. Погоди, Вить! Здесь же кроме нас никого не было! Бабы эти волновались!

На экране губернатор Воробьёв вручал лейтенанту Федулову увесистый букет и улыбался во все зубы.

Полинский почувствовал, как земля медленно уходит у него из-под ног.

А бонусом фото, имеющее прямое отношение к повести и заодно демонстрирующее автора в его лучшие годы: