Пять трупов в Варшаве

Артемий постарался сделать такое выражение лица, какое должно быть у мудреца, опечаленного человеческим идиотизмом, но смирившегося с ним. Спросил Милована:

— Вы знаете о непоэтических последствиях допроса с "сывороткой"? Непроизвольная дефекация, мочеиспускание, рвота у пациента...

— Всё знаем, Тёма, — зловеще ответил вместо Милована поручитель. — Только ты не пациент.

Дмитрий встал из-за стола, отшвырнув за собой ногой стул, отошёл со своими химическими принадлежностями к кухонному углу.

И Артемий Константинович вдруг понял, что ему будет введён такой же состав, как тот, который ему вкололи в Амстердаме. Сыворотка правды, рассчитанная на то, что после наркотического сеанса откровенности допрашиваемый умрёт. Только вот в Амстердаме Ковач дал ему спасительные таблетки, а сейчас...

"Что делать? Сигануть в окно со второго этажа? Высоко! Схватить стул, шарахнуть по башке Димку, он спиной стоит...".

Дверь кавалерки распахнулась, хотя никакого звука поворачиваемого ключа Моравский не слышал. В проём двери вошли Виктор и Петер в балаклавах и со вскинутыми ружьями в руках, оба сразу выстрелили. Ружья были какого-то немного игрушечного, невсамделишного вида (много пластмассы), а звуки выстрелов — тихие, будто хлопнула дважды пробка от шампанского. Дмитрий, колдовавший с изготовлением "коктейля", дёрнувшись, упал на пол.

У застывшего за столом, но затем повалившегося на него Милована в шее торчало что-то вроде очень маленького шприца.

— Ветеринарное ружьё УВЫШ, русское, — объявил Моравскому Ковач. Используется для обездвиживания биологических объектов. Вот они и обездвижены. Но мы ещё снотворного побольше добавили. Петер, закрой дверь. И вяжем!  

(...)

- И, Артемий Константинович, наши люди доставят ящики только до двери комнаты. Мы их сами внесём, сами загрузим в них суммистов, сами закроем, сами из комнаты вынесем. Только потом наши "грузчики" потащат их по лестнице и в фургон. Это секретности ради. Поэтому прошу вас нам помочь с погрузкой и выносом.

— Помогу, конечно, — ответил Моравский. — Но вы знаете, что в коридоре есть камера наблюдения? И у входа в подъезд?

Петер улыбнулся. Ковач сказал:

— Камеры Петер аккуратно вывел из строя. Мы — професси…

Договорить Виктор не успел.

Распахнулась дверь. На пороге стоял человек, который был Артемию знаком. Когда Моравский возил деньги в Екатеринбург, то принимал их у него этот мужчина, два раза это было. Представлялся он Моравскому Витольдом, и не понравился ему: злой он какой-то, резкий.

В руках Витольда был пистолет с глушителем. Выстрел в Петера, который находился ближе к двери, прозвучал негромко, с каким-то металлическим скрежетом.

Ковач выстрелил из стечкина очередью, но Витольд успел нажать на спуск одновременно с ним.

Спецслужбовцы были мертвы. Боевик Суммы упал на спину, на его светло-коричневых брюках расплывалось большое пятно крови.

Он крикнул Моравскому:

— Единица, жгут делай! В бедренную он мне...

— Квэд, — сказал Артемий Константинович, подошёл к Витольду и вышиб ногой у него из рук пистолет, который екатеринбуржец по-прежнему держал в руке.

— Ты что, сука, иуда...

Моравский выглянул в коридор: никого, к счастью, нет — поляки работают. Вытащил из двери отмычку, вместе с которой на кольце висело ещё полдюжины разных других, запер дверь изнутри.

На полу комнаты растекалась лужа крови. Витольд тихо умер минуты через три.

(...)

Вынул из рюкзака свою авторучку (не ту, что со смертельными иголками), накарябал на обоях: "Смерть москалям і зрадникам! Україна понад усе!" Хоть чуть-чуть надо сбить с толку польских следователей.

Что же, вроде всё, что надо, он сделал?

Нет, не всё.

Артемий выудил из белого пакета стреляющую авторучку Милована. Как она работает? Да просто, должно быть, надо кнопку на торце ручки нажать. Моравский трясущимися руками всадил из авторучки иглы в шеи Милована и Дмитрия, ручку сунул в карман.

И побежал в туалет, не добежал, стошнило Моравского раньше. Но выблевавшись, он надел перчатки и хладнокровно выдернул иглы из шей "единиц". Выражение лиц у них было уже не такое, как пять минут назад: это были лица мертвых людей. Убитых людей. Да, ведь Милован рассказывал: смерть от яда наступает через несколько секунд.

Артемий Константинович выбросил иглы в унитаз, спустил воду.

Взял ещё у Петера пистолет Макарова вместе с наплечной кобурой, приладил себе под мышку. Сунул в карманы куртки также сюрикэн и метательный нож.

Когда телефон просигналил, что такси прибыло, Артемия снова тошнило, выворачивало наизнанку.

Вооруженный до зубов убийца и грабитель Моравский Артемий Константинович, 1961 г.р., вышел из комнаты, запер снаружи дверь отмычкой екатеринбуржца, и пошел вниз по лестнице к такси.

Гадкий месяц ноябрь (конспирологический детектив)

https://author.today/work/114516