Воскресные посиделки. "Я дважды пробуждался этой ночью"

М.Б. — эта аббревиатура обозначена во многих  стихотворениях И. Бродского. Марина Басманова — так звали первую любовь поэта. Она была из семьи потомственных художников. О ней Анна Ахматова как-то сказала: «Тоненькая, умная и как несет свою красоту! И никакой косметики. Одна холодная вода!» Действительно, в этой девушке всегда было что-то таинственное и величавое, присущее только водной стихии.

Предпоследний этаж

раньше чувствует тьму,

чем окрестный пейзаж;

я тебя обниму

и закутаю в плащ,

потому что в окне

дождь — заведомый плач

по тебе и по мне.

Нам пора уходить.

Рассекает стекло

серебристая нить.

Навсегда истекло

наше время давно.

Переменим режим.

Дальше жить суждено

по брегетам чужим.

Иосиф Бродский познакомился с питерской художницей Мариной Басмановой на новогодней вечеринке в 1962 году. Они очень скоро начали встречаться, хотя были абсолютно разными людьми: она молчалива, он шумный, говорливый. Была любовь - сильная, страстная. Но потом случилось непредвиденное: когда Бродский скрывался в Москве (ему грозила статья о тунеядстве), до него дошел слух, что Басманова встречается с его лучшим другом Дмитрием Бобышевым. Бродский срочно приехал в Ленинград выяснять отношения, но через несколько дней был арестован за тунеядство. После суда его отправили в ссылку в глухую деревню Архангельской области. Марина вернулась к нему, даже несколько раз приезжала в Архангельскую область. У них родился сын Андрей. 

И опять - встречи и расставания. Потом Бродский эмигрировал, и связь с Мариной оборвалась. А нам остались замечательные стихотворения, посвящённые любимой М. Б. 

Я дважды пробуждался этой ночью

и брел к окну, и фонари в окне,

обрывок фразы, сказанной во сне,

сводя на нет, подобно многоточью

не приносили утешенья мне.

Ты снилась мне беременной, и вот,

проживши столько лет с тобой в разлуке,

я чувствовал вину свою, и руки,

ощупывая с радостью живот,

на практике нашаривали брюки

и выключатель. И бредя к окну,

я знал, что оставлял тебя одну

там, в темноте, во сне, где терпеливо

ждала ты, и не ставила в вину,

когда я возвращался, перерыва

умышленного. Ибо в темноте —

там длится то, что сорвалось при свете.

Мы там женаты, венчаны, мы те

двуспинные чудовища, и дети

лишь оправданье нашей наготе.

В какую-нибудь будущую ночь

ты вновь придешь усталая, худая,

и я увижу сына или дочь,

еще никак не названных, — тогда я

не дернусь к выключателю и прочь

руки не протяну уже, не вправе

оставить вас в том царствии теней,

безмолвных, перед изгородью дней,

впадающих в зависимость от яви,

с моей недосягаемостью в ней.

Давайте возьмём чашечку ароматного кофе и, читая хорошие стихи, устроим уютные воскресные посиделки

Всем мира и добра