в продолжении старых историй

— Это случилось очень давно… Ещё когда первая цепь Миров стояла непрерывно. Тебе сейчас сложно это представить, но ваш Мир не единственный. Как в далёком космосе есть разные планеты, так и в междумирье прячется множество Миров. Странники прокладывают между ними пути и Дорогу, Идущие ходят между ними, Бегущие лазают по лабиринтам… А ещё были караванщики, погонщики, целители и маги, техники, воины. Это был чудной сброд разных рас, видов и мастей. Тогда ещё нашего Дома даже не существовало, а прямой путь из Рейвика до Хат’Тэч можно было пройти за пару местных часов. Техномаги пытались понять природу жизни, эльфы творили любовью, драконы защищали всех пламенем. Знаешь, даже я не застал то время. Но я застал Первых. Тех, кому Жрецы подарили своё наследие. Кто на долгие века стал основой этой стороны Творца. Тогда, давно, собрался в путь один караван. Он шёл через многие миры, обмениваясь, торгуя, передавая вести и доводя всех, кто не мог встать на Дорогу сам. Как и во многих случаях караван шёл с охраной. Не от лихого люда, а от зверья дикого и Тварей. Они же хоть и редкими были, но тогда и знали о них мало…

Это случилось на обратном пути с Хат’Теч. Караван шёл через Нийрутал до Хортона. Встали лагерем на обмен и воды пополнить. Охраны тогда мало было. Когда Грань упала и пришли Твари, караван шёл мимо небольшого поселения. Местные вояками не были: пахари, охотники, ремесленники. По окресту кого в село загнали, посыльных к ним приставили, и стала охрана в круг. Целители с ними подтянулись, Странники, кто мимо шёл. И этот круг стоял, пока волна Тварей не прошла. Выжили не все, но круг выстоял. Те, кто остался из круга в живых и создали наш Дом. Потом они осели с семьями на островах. Провианта там было мало, деваться некуда, и каждый человек был на счету. Молодой Дом выживал как мог. Всех слабых и неспособных принести пользу или изгоняли, или убивали — еды не всегда хватало даже тем, кто был в строю. Потом с контрактами стало проще, у Дома появилось имя, репутация. С ними пришло и довольствие. Но несмотря ни на что, мы были на полшага позади старших Домов. Это угнетало командование, раздражало народ. Для большинства старших наёмник — это человек, не пригодившийся у себя в Доме. А это обычно означало, что он второго сорта. Тот факт, что целый Дом поставил себя априори как наёмнический не улучшало картины. Многие старые Дома наёмников вели вольную политику относительно своих когорт. Они не несли ответственности за контракты, которые брали их командиры. Это принималось как неизбежное зло, но чести в таком подходе было мало. Мы жили, потихоньку росли и становились на ноги, но закон отсева всё ещё действовал. Действует он и по ныне… Если ребёнок рождается с увечьем или неполноценным, то в первый месяц он умрёт. Единственное, сейчас людей, потерявших здоровье на службе, не изгоняют и не убивают. Раз в десять лет они имеют право подать прошение на имя королевы о выплате им довольствия или о смене службы, но и то, и то в нашей традиции считается позором. За редким исключением люди не могут вернуться к жизни и кончают с собой в первый год после списания. Так чистится боевая каста… У гражданских и стерильных всё мягче, но даже там инвалидность - это смертный приговор.

Тёмный смотрел в морскую даль, аккуратно прижимая к себе маленькое зарёванное детское тельце. Укутавшись в его плащ, она слушала рассказ старого мага о временах становления Дома.

— Твоим опекунам повезло, Рикки. Очень повезло… Несмотря на боевые травмы, они получили новое назначение в боевую касту. Это не просто признание их заслуг, это ещё и оценка их реальных качеств. Но сотням других вояк, простых солдат, повезло гораздо меньше. Обычно с таким набором травм в строй не возвращают…

— Но ведь их можно вылечить!

— Каина нет. Ему отсекло ноги в коленях. Полностью собрать новые суставы, сшить мышцы, нервы… Это всё не даст той реакции в бою, которая нужна. У Линн ситуация проще. Её вернуть можно, но тут или эльфы, или лет десять интенсивной реабилитации. За десять лет она состарится так, что её и без травм спишут. Им повезло, что они великолепные аналитики и могут работать головой даже лучше, чем руками.

— Но разве Дом сейчас не имеет достаточно средств, чтобы дать таким вторую жизнь?

— Видела девчонку, с которой я пришёл?

— Чешуйчатая, да?

— Да. Она самая… Она хороший боец?

— Говорят, она бросила вызов нашим Теням!

— Было дело. Чтобы она после травм научилась ходить с палочкой, потребовалось четыре года. Чтобы она снова смогла внятно писать - ещё три. Чтобы она была способна родить пламя, потребовалось почти восемь лет. А чтобы смогла поднять клинок после всех предыдущих - ещё три года. Это была её первая травма… Двадцать пять лет восстановления для того, чтобы снова сделать Шаг.

— Почему её Дом пошёл на это, а мы не можем?

— Потому что как только она смогла держать карандаш, она стала чертить, считать, рисовать схемы. Она не просто Идущий, но и инженер. Это её проект был экза для пилотов. Она же придумала модуль, который бы позволял запитывать системы защиты от нападающих Тварей… Она хотела жить, умела любить и творить. Для остальных инвалидов есть Лиграт — туда на огромную базу ЭЛС свозят тех, кому нужен постоянный уход и о ком некому заботиться. Сироты, инвалиды, старики, беженцы после катаклизмов или эвакуированные с умирающих Миров. Все они проходят через эту базу.

— А мы можем подписать с ними контракт? Мы же и так охраняем миссии ЭЛС, почему мы не можем тогда отправлять инвалидов туда вместо того, чтобы они умирали?

— Наверное, это традиция. Я не знаю, — честно признался маг, аккуратно поглаживая ребёнка по плечам. — Не думаю, что дело принципиально в оплате… Просто никому это в голову не приходило. У нас в традиции стариков и инвалидов нет. Их просто не существует. Если в гражданской службе бывают случаи дожития, то в военной касте этим часто не могут похвастаться даже главы…

— Но это не правильно!

— Удел живых - заботиться о живых…

— Но они же ещё живы!

— Физически живы, а по нашему закону уже нет… — Марк выдохнул, по-прежнему не сводя взгляда с горизонта. Смотреть в заплаканные глаза ему не хотелось.

— Но это не правильно же…

— Рикки, а ты ведь знаешь, кто твои настоящие родители?

— Да, Леди сказала мне. Даже документы показала…

— Тебе придётся вернуться в школу.

— Они опять будут оскорблять их!

— Будут. Они каждый день будут напоминать тебе о нашем разговоре. О твоих желаниях и возможностях Дома.

— И зачем мне это?

— Чтобы помнить, выучиться, доказать право на титул и изменить это…

— А я смогу?

Тёмный в ответ лишь пожал плечами.

— Не сможешь, так хоть начнёшь… Любая Дорога начинается с Шага…

— А эта девочка сейчас как?

— Как и все мы… Живёт, сражается, пилотирует Машину, учит молодых, растит своих и любит…

— После всего, что было?

— Вопреки…

— Почему вопреки?

— Потому что любить за что-то нельзя… Любят просто так, а живут вопреки всему.

— А зачем тогда?

— Это ты уже выберешь сама…

В воздухе протяжно кричали чайки. Спустя несколько минут тяжёлого молчания Тёмный услышал сзади торопливые шаги. По гальке, в сопровождении небольшого магического шара, к воде спешила женщина. Запыхавшись, она поравнялась с магом и, тяжело дыша, удовлетворённо посмотрела на пару. Девчонка выскользнула из плаща и кинулась обниматься.

— Рикки, девочка моя, ну что ты наделала? Почему сбежала? — женщина пыталась быть строгой, но сначала нужно было разобраться в ситуации.

— Меня обидели… — тихо прошептало дитё в ответ.

— А наставники? Они видели?

— Видели… Они сказали, что всё правильно, я не должна обижаться на правду и должна знать своё место…

— Придётся с ними поговорить…

— Зачем? Чтобы они сказали в лицо тебе то же, что и мне? Я не хочу! Я вам верю! Вас люблю. А они вруны, они ничего не понимают…

Линн улыбнулась и села на корточки, обнимая ребёнка — военная каста не терпит исключений.

— Я знаю, что они мне скажут, солнце, но они обязаны были говорить это мне, понимаешь? Не тебе, не через других детей, а мне в лицо. Но они гражданские… Им можно быть трусами, можно завидовать, можно бояться. Они за нашими спинами.

— Но разве они не должны нас за это уважать?

— Уважение нельзя купить… И его испытывают те, кто не боится. Это надо трезво подумать, оценить, расставить приоритеты. Если ты боишься, то уважать ты не способен никого. Понимаешь теперь?

— Ты хочешь сказать, что они меня боятся?

— В некотором роде. А ещё им завидно, что в их родне не нашлось никого, кому бы подписали прошение, и они не знают, чего дальше ждать.

— А разве может что-то с ними случится?

— Может. Ты можешь вернуться завтра в класс словно этого дня не было. Словно они все сумасшедшие, а ты не понимаешь, о чём это они…

— Это поможет?

— Нет. Ни им. Ни тебе. Но научит всех…

— Я… Попробую, — она чуть отстранилась от женщины и, едва касаясь, провела пальцем по шраму на её лбу. — И понять тоже постараюсь.

— Кай уже дома… Иди к нему. Я поговорю и нагоню тебя, — она разжала объятья, выпуская девчонку. — Идёт?

Рикки кивнула и направилась к дому.

— Тяжело ей будет… — Линн проводила её взглядом. — И защитить я не смогу.

— И не надо, — Марк отложил плащ и поднялся с камня, потягивая затёкшие мышцы. — Мы зажрались, Леди, раз оправдываем убийство не выживанием, а целесообразностью. Нас уже давно не шестнадцать семей, удержавших круг. У нас хорошо с пропитанием, медициной, инженерией и ресурсами. Да и генетический контроль тоже развит не плохо. Мы заставили поверить все остальные Миры в то, что наше имя - синоним чести и закона. Пора делать шаг дальше…

Отряхнув тяжёлый плащ, он вернул его к себе на плечи, заколов у горла старой застёжкой с голубой звездой и, кивнув собеседнице, зашагал в сторону госпиталя.

— Подождите… Что вы ей сказали?! — женщина рванула следом. Тёмный остановился, дожидаясь, пока его догонят.

— Я напомнил ей нашу историю, объяснил, почему другие как вы — невидимки. Ну и объяснил, что власть даётся лишь лучшим. Она вернётся в школу.

— Почему вы так думаете?

— Потому что она уже сейчас умеет любить…