Про февраль, нежность и редактуру

…Он вздрогнул от прикосновения и проснулся.

– Ч-ш-ш, – послышался совсем рядом знакомый голос. – Не бойся, это я.

Бьорн медленно повернул голову. Беттина сидела возле него, почти вплотную, улыбалась и держала в руках большую кружку.

– Мы с няней сварили согревающее зелье, – объявила она. – От простуды. Тебе обязательно нужно выпить, всё до капельки!

Принцесса принесла для него зелье от простуды. Сама принесла, и сама сварила, пока он спал.

Кажется, он всё ещё не проснулся.

Бьорн принял кружку, осторожно, двумя руками, словно величайшую драгоценность. От зелья шёл лёгкий парок, на языке оно слегка горчило и раскрывалось мёдом, имбирём и сладкой сливой. После первых же глотков стало жарко, в голове прояснилось, затёкшие от неудобной позы мышцы расслабились…

И снова напряглись, все разом, когда Беттина протянула руку и положила ладонь ему на лоб.

– Жара нет, – торжествующе объявила она. – Как ты себя чувствуешь, всё хорошо? Может, позвать няню? Она занята с тем несчастным конём, но если надо…

Бьорн спешно помотал головой и тут же обругал себя: оставаться наедине с принцессой было бы неразумно. Но Беттина улыбнулась так светло и радостно, что он вспомнил, как устала она от выстроенных братом рамок. 

Просто разговор на безобидную тему – можно ведь хотя бы это?

– Госпожа Хелен учила вас магии?

Беттина отвела взгляд и пожала одним плечиком.

– Ну так… Слегка. Я знаю несколько полезных зелий, вот это от простуды, ещё есть от головной боли, от прыщей… Ой, я тебе этого не говорила, – она хихикнула в ладошку, потом протянула руку, демонстрируя царапину на пальце: – Вот, ещё могу мелкие порезы заговаривать. Какая-то булавка попалась под руку, даже не знаю, откуда взялась… – Она задумчиво покрутила запястьем и закончила: – И ещё нянина колыбельная, я ею успокоила коня.

– Это был… очень добрый поступок.

Даже в полумраке было видно, как она зарделась от похвалы, прикусила губу, глянула из-под ресниц, недоверчиво и робко. Вряд ли грозная няня и строгий брат часто находили для неё тёплые слова.

И вот, значит, как она сбежала в тот раз из дворца! 

– И вы можете усыпить кого угодно? – уточнил Бьорн. 

Беттина вдруг помрачнела.

– Нет. Себя не могу. А иногда очень хочется, лежу ночью и… Нет, неважно. – Она натянуто улыбнулась и, прежде чем он успел переспросить, перевела тему: – Знаешь, если бы не ты, на месте коня мог оказаться Эрик. Нырг рассказала, она ужасно испугалась, когда он на неё бросился! Ты герой.

Настала очередь Бьорна смущаться.

– Подрался с девчонкой и едва не утонул, – напомнил он, утыкаясь в кружку.

Беттина тихонько засмеялась и помотала головой.

– Отвлёк рассерженного снежного тролля от командира, – возразила она. – Нырг испугалась, потому что могла его убить, а убийство невиновного человека, даже по ошибке, у них считается… Мне няня сказала, но я плохо поняла. – Она виновато вздохнула. – Если бы Нырг убила Эрика, её забрали бы горные великаны и сделали шаманкой. Она не смогла бы выйти замуж за любимого и детей родить не смогла, потому что на её руках была бы кровь. Ты всё-таки герой, потому что спас и Эрика, и Нырг.

Бьорн пожал плечами и допил оставшееся в кружке зелье. Ну, спас. Ну, герой. Не признаваться же, что он бросался на монстра только для того, чтоб защитить Беттину.

– Жаль, что я не могу стать шаманкой, – вдруг произнесла она. – Научилась бы призывать метель, говорить с пчёлами, превращаться в грозовую птицу. Замуж за любимого мне всё равно никогда не выйти. И убийство невиновного не поможет, и спасти меня некому.

В её голосе звучала тоска, глухая, тёмная. Бьорн хотел возразить, сказать хоть что-то, да просто молча обнять несмотря на все запреты, но тело налилось тяжестью, и глаза держать открытыми удавалось с трудом. Карета качнулась, мир поплыл – чётким осталось только лицо Беттины.

– Спи, – шепнула она. – Няня разрешила, если недолго. Проснёшься здоровым – и лучше тебе не помнить ни моих слов, ни вот этого.

Она вдруг оказалась близко-близко, и губы у неё были мягкими и пахли сливой и имбирём.

Но это ему, наверное, просто приснилось.