Красные сапоги

КОРШУН НА КРЫШЕ

Утром одного из морозных февральских дней 1881 года император Александр II подошел к окну своей спальни в Зимнем дворце и бросил взгляд – нет, не на панораму заснеженного Петербурга, а на подоконник снаружи.

С середины месяца на этом узком прямоугольнике по утрам наблюдалась жуткая картина: окровавленные пух и перья, а то и трупики растерзанных голубей.

Царь распорядился найти виновника безобразия.

Оказалось, что на крыше дворца обосновался огромный коршун, который по ночам терзал свои жертвы почему-то именно на подоконнике царской спальни.

Хищника долго выслеживали и, наконец, тот угодил в поставленный капкан.

Сильная птица всё же пыталась улететь, но под тяжестью железного механизма рухнула посреди Дворцовой площади.

Царь знал, что весь Петербург обсуждал на все лады это происшествие, видя в нем дурное предзнаменование.

Ни для кого не было секретом, что много лет назад некая дама, гадавшая Александру Николаевичу, открыла, что он умрет в результате седьмого по счету покушения на его жизнь, получив накануне знак свыше.

Вспоминали также загадочное предсказание юродивого Федора о том, что «царь умрет в красных сапогах».

Император, надо отдать должное, стремился без страха смотреть в будущее, уповая на исполнительность и верность своей охраны.

Но его не переставала изумлять та легкость, с которой злоумышленникам удавалось осуществлять свои кощунственные замыслы.

Сколько же раз его жизнь уже висела на волоске?

Самодержец принялся считать.

СЕМЬ ИЛИ ПЯТЬ?

Впервые это произошло 4 апреля 1866 года, когда Александр II садился в коляску после прогулки.

Внезапно в него выстрелил некий молодой человек.

Пуля пролетела мимо, а мгновением позже полиция схватила стрелявшего.

Им оказался Дмитрий Каракозов, дворянин Саратовской губернии, исключенный за участие в студенческих беспорядках сначала из Казанского, затем из Московского университетов.

Второе покушение случилось в мае 1867 года во время пребывания императора в Париже. В тот день он возвращался в свою резиденцию после совместного смотра войск. Вместе с Александром в коляске находились два его старших сына, а также французский император Наполеон III. 

Выстрелил поляк Березовский, пытавшийся отомстить русскому царю за подавление восстания в Польше в 1863г. Пуля снова пролетела мимо, ранив лошадь офицера эскорта.

Дата третьего покушения – 22 марта 1879 года. Террорист-одиночка Соловьев выпустил в Александра II с близкого расстояния пять пуль из револьвера. Император не пострадал, хотя его шинель была пробита в нескольких местах. Самодержца спасла, как неопытность «снайпера», так и собственная находчивость. После первого выстрела царь побежал от злоумышленника зигзагами, затрудняя тому прицеливание.

Поздней осенью того же, 1879 года, очередное покушение подготовило народовольческое подполье.

Для верности была предпринята «3-актовая» акция, ставившая целью взорвать царский поезд, на котором самодержец возвращался вместе с семьей из Ливадии в Петербург.

Первый фугас был заложен на 14-й версте, близ Одессы. Но, к разочарованию революционеров, поезд изменил маршрут.

Под Александровском (ныне г.Запорожье) должен был рвануть второй фугас, но в нужный момент отказала электрическая цепь взрывателя.

Третья мина была подведена через подкоп под насыпь железнодорожного полотна в Замоскворечье.

На этот раз всё прошло без осечек.

Но террористы не знали, что на маршрут выпускались два совершенно одинаковых состава – царский (литер «А») и свитский (литер «Б»).

Крушение потерпел свитский поезд.

Судьба снова уберегла императора.

Да, но как же вести счет, задумался Александр. Числить ли «железнодорожное» покушение за одно, или же сразу за три?

Если за три, тогда в итоге получается шесть.

Но коли так, то взрыв в Зимнем дворце, прогремевший 5 февраля прошлого, 1880 года, является седьмым покушением.

Ужасно, но революционеры добрались уже до царской резиденции. В осенне-зимний период, когда императорская семья отдыхала на юге, народоволец Степан Халтурин, по заданию своей организации, устроился по чужим документам столяром-краснодеревщиком во дворец. Пользуясь беспечностью охраны, он натаскал в свою каморку, расположенную в подвале, непосредственно под кордегардией, над которой, в свою очередь, находилась царская столовая, два с половиной пуда динамита. Расчет строился на том, что император обедает всегда в одно и то же время. 

Халтурин собирался заложить заряд в 8 пудов, но тут императорская семья вернулась в Петербург, и пропускной режим в Зимнем дворце значительно ужесточился.

Взрыв всё равно оказался мощным. Кордегардия наверху была уничтожена, погибли 11 гвардейцев, еще 56 человек получили ранения. Но столовая, расположенная этажом выше, почти не пострадала. Лишь огромная люстра упала с потолка на стол. Впрочем, зал в тот момент был пуст. Александр встречал гостя, и обед отсрочили на полчаса.

Но тогда получается, что он, Александр, уцелел и после седьмого покушения?

Впрочем, если «железнодорожную» серию считать всё же за одно покушение, то в итоге получается пять.

А может, не будет уже никаких покушений?

Буквально вчера граф Лорис-Меликов – «диктатор сердца», наделенный царем практически безграничными полномочиями, доложил, что народовольческое подполье разгромлено, все его вожди либо арестованы, либо бежали за границу.

Эту новость царь поспешил сообщить домашним: «Поздравьте меня вдвойне: Лорис мне возвестил, что последний заговорщик схвачен, и что травить меня уже не будут».

И все как-то успокоились, даже про коршуна никто не вспоминал.

Царь снова посмотрел на наружный подоконник, на котором лежал чистый слой снега.

Есть, еще есть время, чтобы послужить империи и своему народу.

ДВОЙНОЙ УДАР

Граф Лорис-Меликов приукрасил действительность.

Несмотря на успехи охранки, в Петербурге всё еще оставалась спаянная группа народовольцев, которая готовила изощренную ловушку для хранимого судьбой императора.

1 марта 1881 года государь присутствовал в Михайловском манеже на разводе караулов, после чего посетил свою кузину, великую княгиню Екатерину Михайловну, жившую поблизости.

В 2 часа 10 мин он вышел от нее, сел в коляску и сказал кучеру: «Той же дорогой домой».

Охрана императора состояла в тот день из шести терских казаков, еще одного их сослуживца, сидевшего рядом с кучером, а также трех полицейских во главе с полицмейстером А.Дворжицким, которые следовали за каретой в санях.

Когда кортеж проехал около ста метров вдоль Екатерининского канала, раздался оглушительный взрыв.

Бомбу прямо под императорскую карету бросил народоволец Рысаков.

Александр II даже не был ранен.

Выйдя из кареты, он осмотрелся, затем прошагал к схваченному охраной террористу. Взглянув тому в лицо, царь бросил «Хорош!», после чего, прислушиваясь к уговорам полицмейстера, направился к саням.

«Вот и шестое покушение, - невольно подумалось императору. – И опять Бог спас. Ну, теперь следующий раз, должно быть, не скоро»…

В возникшей суматохе никто не обратил внимания на молодого человека, который безучастно стоял в стороне.

Это был студент Технологического института Игнатий Гриневицкий, «запасной» бомбист.

Видя, что царь не пострадал, он бросился вперед и метнул бомбу под ноги монарха.

Прогремел новый взрыв.

«Седьмое… - прошептал император, падая на землю. – Красные сапоги»…

У Александра II были раздроблены обе ноги ниже колен, но, еще находясь в сознании, он повелел отвезти его в Зимний дворец, где в 3 часа 35 минут пополудни скончался.

Над Зимним дворцом был приспущен черно-желтый императорский штандарт.

На трон взошел сын усопшего, император Александр III.