Немного строк из-под пера

Они погрузились в мглистый сумрак иного мира. Седой туман почти без прорех скрывал чёрную землю. Серые камни и вовсе сливались с ним. Дружинники Лейва делились между собой, что чуют в ущелье запахи мха, хвои и самого холода. Скегги же не различал их за смрадом страха, преследующим его. Корявые ветви деревьев редко выныривали из дымки, чаще прячась. В сумраке иного мира они угрожали, а может, предупреждали, что боится Скегги не зря. Там, впереди, нечто неминуемое и смертоносное.

Наконец разведчики ярла Лейва вернулись и сообщили, что отыскали первые огни людей гор.

— Одинокие костры? — спросил ярл.

— Нет, владыка. Их больше, чем мы способны сосчитать. Сотни и тысячи!

Слова эти подтвердились. Дружина с чёрно-белыми знамёнами углубилась в скалистый лабиринт, и он вывел их на плато. Сквозняк затих. Из призрачной дали донёсся стук копыт, лепет ручья, тихие голоса. Мириады огней на плато, в далёких ущельях и пещерах теплились за поредевшим туманом.

Небо наградило свой бледный лик розовым румянцем и явило жёлтый месяц.

Откуда-то со склона сорвался камень, а может, снег. Это напугало нескольких лошадей. Части всадников давеча пришлось отражать атаку горных котов. Кобыла Скегги тоже встрепенулась. Он успокоил её лаской, и та быстро притихла. С Хримфакси бы такое ни за что не прошло. Уж если та удумывала взбелениться, её утешали только кроличья кровь и проклятия, направленные на неё из уст Скегги.

«Успокоилась и хорошо. Жаль только, что свои собственные страхи просто так не успокоить».

У Скегги на груди знамя Чёрно-белой Горы, у ярла Лейва Бека весь камзол под кольчугой расшит чёрно-белыми шашками. Прежде чем бежать из Бэрбелла Скегги видел, как горят все эти символы власти Нормуда.

Ярл ехал впереди вместе с Зашибу. Скегги с Крайтом Ларке сразу за ними. Возвращавшиеся разведчики снова ускакали вперёд, дабы разузнать о вооружении людей гор и оборонительных орудиях, если такие есть.

До этого, ещё раньше, чем они заметили огни, разведчики сообщали о найденных алтарях.

— Странные приношения у чучел из сухих трав и дерева: причудливые голубые цветы, засохшая кровь и гниющее мясо, вернее наполовину гниющее, наполовину обугленное. И чудаковатые символы: рунные круги на старинном наречии зимы, а по центру треугольники с овалом и точкой.

— Это дары Стальной Владычице и знаки ей, — говорил ярлу Лейву Скегги. О них он читал ещё в Бэрбелле.

— Дикий народ, — кивал Лейв. — Но не более дикий, чем мы. Спросите у заспианцев.

Дружинники смеялись над этим, но не Скегги.

("Марш фалькаты", Скегги III)