К чему стремится король-варвар?

Это пост для тех, кто прочёл (или прочтёт) восьмую главу нового романа и хочет лучше понять мотивы, образ мыслей главного героя. Речь о финале главы. Что привело Конана в такую ярость? Он должен был уже привыкнуть, разве нет?

В поисках ответов обратимся к главному произведению Роберта Говарда о Конане – роману «Час Дракона». Эта книга стала отправной точкой толуэлловского цикла. Я напомню, в ней король Аквилонии разбит и свергнут группой негодяев, которые ради достижения своих целей воскресили могущественного чёрного мага Ксальтотуна. Это случилось за несколько лет до событий моего цикла. Персонажи из «Часа Дракона», кто чудом выжил в романе Говарда, действуют и у Толуэлла. Кое с кем, надеюсь, мы встретимся и в новой книге, уже скоро.

Так вот, в главе XI «Часа Дракона» встречаем такой диалог между свергнутым королём Конаном и графом Троцеро, нашим хорошим знакомым по первой части «Армии Света и Тьмы»:

– Сейчас уже не те времена, когда все королевства были разделены на враждующие между собой владения. Ушли в прошлое отдельные княжества и вольные города – настал час империй. Их властители мечтают о мировом господстве, и лишь в единстве сила.

– Тогда можно присоединить к Пуантену Зингару, — предложил Троцеро. – Сейчас там сшиблись лбами этак с полдюжины крупных князей, и страну разрывает на части гражданская война. Мы можем захватить область за областью и присоединить их к нашим землям. А уже тогда при помощи их воинов победим Аргос и Офир и создадим свою империю…

Конан отрицательно покачал головой:

– Пускай сны об империях снятся другим. Я хочу лишь вернуть свое королевство. Не хочу править государством, созданным на крови. Одно дело – взойти на трон при поддержке народа и потом править им безо всяких опасений, а другое – стянуть окружающие страны в одно целое при помощи оружия и властвовать с помощью страха. Я не намерен стать вторым Валерием. Нет, Троцеро, – либо я буду владеть всей Аквилонией, и ничем больше, либо вообще нигде править не буду!

В этом – весь Конан! Говард, сам не будучи историком, превосходно реконструирует образ мышления варварского короля. 

Для Конана-варвара по-настоящему важно то, что он считает своим. Он сам, его судьба. Его семья. Его друзья, соратники и подданные. Его королевство! В отличие от наследственных монархов, он добыл себе королевство собственным мечом. Он сел на трон Аквилонии, самой могучей державы хайборийского Запада, задушив предыдущего короля, трусливого и жалкого тирана. Конан владеет Аквилонией по праву силы и благодаря авторитету. В наше время бы сказали – как харизматический лидер! Этот трон он считает своим, честно завоёванным, за него будет драться не на жизнь, а на смерть. Что мы и наблюдаем – сначала у Говарда, затем у Толуэлла.

А всё, что происходит за пределами его королевства, интересует его лишь постольку-поскольку. Здесь и ответ на вопрос, почему Конан упустил Аргос из сферы своего влияния (см. первую часть). Да потому что за другие королевства он не отвечает! Только за своё. Варварские короли не занимаются «геополитикой», это удел империй. Императоров. В нашем случае – императрицы.

И пока его не трогают, он молча наблюдает, как Мефрес выстраивает мировую империю. Это ведь ей, наследнице Стигии и Атлантиды (какой она себя воспринимает), с детства виделись «сны об империях». Так пусть себе строит империю. Вернее, воссоздаёт – как она это представляет. 

Он её знает. Да, ненавидит, но при этом ценит и уважает. Шансов покончить с нею у него было предостаточно – см. предыдущие книги. Но он не хочет её убивать. Она, по крайней мере, дружит с головой, что среди противников Конана бывает крайне редко. Пока она его не трогает, и он её не тронет. С него достаточно её клятвы «кровью атлантов» не посягать на Аквилонию, такой же священной для неё, как для него – клятва кровью Крома.

Но если священная клятва нарушена, тогда другой разговор. В следующей главе увидим, так ли это.