Чем я хуже Пушкина?

Всем привет!

Случилась тут у нас на днях кратенькая дискуссия на тему стиля (https://author.today/post/61019?c=2806562&th=2806489), где я призывал коллег-авторов нещадно бороться с «былками» и жечь их каленым железом . В ответ, в порядке шутки юмора, мне предложили подредактировать изобилующий ими текст уважаемого Александра Сергеевича. Конкретно вот этот:

«Бопре в отечестве своем был парикмахером, потом в Пруссии солдатом, потом приехал в Россию pour etre outchitel, не очень понимая значение этого слова. Он был добрый малый, но ветрен и беспутен до крайности. Главною его слабостию была страсть к прекрасному полу; нередко за свои нежности получал он толчки, от которых охал по целым суткам. К тому же не был он (по его выражению) и врагом бутылки, т. е. (говоря по-русски) любил хлебнуть лишнее.»

А почему бы и нет, подумал я и выдал следующее:

«Бопре в отечестве своем работал парикмахером, потом в Пруссии служил солдатом, потом приехал в Россию pour etre outchitel, не очень понимая значение этого слова. Хоть и добрый малый, но оказался ветрен и беспутен до крайности. Главною его слабостию выступала страсть к прекрасному полу; нередко за свои нежности получал он толчки, от которых охал по целым суткам. К тому же не являлся он (по его выражению) и врагом бутылки, т. е. (говоря по-русски) любил хлебнуть лишнее.»

Стал ли текст лучше? Не уверен. Во всяком случае, это уже определенно не Пушкин, а какой-то мутант.

Вообще, как мне кажется, наша дискуссия не имеет смысла по определению. Русский язык, как и любой другой, непрерывно меняется. За прошедшие 200-300 лет его стилистика претерпела весьма существенные трансформации, и подходить к старым текстам с современными мерками мне представляется как минимум неразумным. Ведь никто же не пытается критиковать старославянские тексты за тяжеловесность и безграмотность (кроме того, Пушкин не имел доступа к текстовому редактору – вот тогда бы он точно развернулся! ). 

Тем не менее, эксперимент показался мне любопытным, и я пустился во все тяжкие:

«Бопре у себя на родине сперва работал парикмахером, затем успел послужить солдатом в Пруссии, ну а после приехал в Россию pour etre outchitel, хоть и сам не до конца понимал значения этого чужеземного слова. Весьма приятный во всех прочих отношениях человек, он оказался невероятно распутен. Его главной слабостью выступала страсть к прекрасному полу; за свои проделки он нередко получал на орехи так, что потом по несколько дней не вставал с постели. К тому же, по его собственному выражению, не считал он себя и врагом бутылки, т. е., говоря начистоту, любил заложить за воротник.»

Как говаривал Задорнов: «это не Пушкин, это Байрон».

К чему это я?

А к тому, что русский язык – живой, непрестанно меняющийся, и нам не следует слепо подражать старинным эталонам. Попытка выправить старый текст в соответствии с современными тенденциями напрочь убивает авторский почерк. А любые потуги сейчас написать что-то стилизованное под восемнадцатый век скорей всего окажутся не поняты, а то и высмеяны современниками. Иные времена, иные нравы, даже пунктуация и грамматика иные!

Кроме того, все мы разные, у нас разные взгляды на прекрасное, разные манеры письма, разные излюбленные приемы и выражения. И это здорово!