Полуночная гостья. 5.12

Осторожно ступало громоздкое время, разбить не стремилось пространство,

Сберегало пространство.

В пустоте истерически всхлипывал ветер, опять затевая шаманство,

Непростое шаманство.

Чернота, как отчаянье, твердость точила, настырно стучалась в сердца,

Но кромешное, скучное наше круженье устало достигло конца.

Трепетала, исхлестана страстностью ветра, тугая пластичная тьма

И шептала, что полностью – твердо – готова открыться пред нами сама.

Застонала томно она,

Разошлась ее пелена.

Очутились мы на холме,

Улыбаясь прощально тьме.

И бесцветное небо, застиранное до дыр,

Дождями застиранное до дыр,

Накрывало небрежно весь новый неласковый мир,

Весь выцветший мир,

Перелески и рощи, бурьян, истерзавший пустые поля…

И людьми, и зверями заброшена в скорби земля.

Странный компас Сюзанна бесстрастно держала в руке.

Завозилась пчела, закачалась на стебельке.

Подросла травинка-трава,

И плеснула в ладонь синева,

И в полет сорвалась пчела,

Плен постылый превозмогла.

Покружила над полем она, недовольно гудя,

И направилась к югу, прозрачные крылья трудя.

За пчелой тут же мы по полям сиротливым пошли.

Вот как будто людские дома показались вдали.

Лучше бы обогнуть, но пчела устремилась туда.

Что ж, надеюсь, от этих людей нам не будет вреда.

Это вроде бы городок.

Виден домиков ближний рядок.

Где ж текучая суета?

Точно что-то у них не так.

Может, все же нам не туда?

Ведь прилипнет чужая беда.