Искренний комплимент
Автор: Влада ДятловаУвидела у П. Пашкевич флешмоб про комплименты. И вспомнился мне один самый искренний от Гавейна, который и двух слов связать-то не может. Он пытался запомнить пару красивых слов за Тристаном, но слова — это не про Гавейна. В этой паре, честно уж скажем, шпионов и исполнителей грязной королевской воли, Гавейн лихо крутит мечом, а Тристан — цветастыми лживыми словами и обещаниями. Но приходит момент, когда пора в руки взять свой собственный меч и говорить свои слова.
— Это ж не твой меч, Тристан? — хитро спросил Гавейн.
— А тот меч был и не мой, а королевский подарок. А все королевские подарки трухлявы и с червоточинкой. Вот он и сломался. А этот теперь мой, не дареный, — погладив рукой, оголовок меча сказал Тристан.
Гавейн брезгливо поддел пальцем разрубленную кольчугу и располосованный мечом ватный подкольчужник.
— И вот что б это было, если б я понадеялся на трухлявый королевский подарок? — пренебрежительно сказал он.
— А ты не понадеялся? — сметливо сказал Тристан. — Там небось еще кое-что поддел для верности.
— А то! Я давно уяснил, что все королевские подарки такие же тухлые, как и сам Мортгер. Вы уж простите, ваше величество, что я так о вашем отце.
— Он мне не отец, — спокойно сказала Изольда, — а я не величество. Я не королева.
Изольда сняла с пальца свадебный подарок — кольцо с карбункулом и подбросила его на ладони. Прищурилась и запустила кольцо по воде. Кольцо лягушкой пропрыгало по водной глади пять раз, и булькнув, бесповоротно ушло в зеленую воду:
— Пять! — разочарованно сказала Изольда, — раньше получалось гораздо лучше. Надо найти место для ночлега.
— Вы езжайте потихоньку, там вон какой-то разваленный сарай виднеется. А мне надо снять кольчугу и хоть посмотреть, что ж там так болит, — Гавейн с преувеличенным кряхтением потрогал плечо, — мы вас нагоним. Поможешь, Гвен, снять кольчугу, а?
Тристан понимающе усмехнулся и подсадил Изольду в седло.
Пока Гвен тащила с Гавейна испорченную кольчугу, подкольчужник и дальновидно поддетое под это все кожаный колет, усиленный сверху тонкими металлическими пластинами, он кряхтел уже непритворно. Плечо радовало глаз всеми оттенками синего и фиолетового.
— Подвигай рукой, — сказала Гвен, ощупывая ключицу и плечо, — кажется, ничего не сломано. Ты очень предусмотрительный.
— Я такой, — сказал Гавейн, обнимая ее здоровой рукой за талию. Гвен уперлась рукой в ушибленное плечо, но Гавейн хоть и скривился, но только крепче прижал ее и другой рукой поддел металлический рабский обруч на шее Гвен:
— Больно же! Да я только пару слов сказать хочу. Но ты так давишь в плечо, что я все слова умные позабыл. А ведь так старался запомнить. Но гляжу на тебя и припомнить не могу.
Гвен молчала.
— У тебя такие волосы.... и такая шея. Только эта штуковина все портит.
— Ты же знаешь ее не снять! — зло сказала Гвен. — В ней нет застежки. Это можно снять только вместе с головой.
— Ничего не бывает навсегда. Нагни голову! — Гавейн потянул за обруч, и волна шелковых волос цвета пламени обдала его с головой. Гавейн провел рукой по волосам, стала видна белая шея охваченная серым металлом. Он посмотрел на запаянное металлическое кольцо, соединявшее обруч намертво, потрогал пальцем выпирающий беззащитный позвонок под нежной матово-молочной кожей. Потянул, напрягся, хрустнул метал, запаянное кольцо не вынесло яростного напора и лопнуло. Гвен медленно подняла голову и потянула за сломанный обруч. Обруч соскользнул с шеи и остался у нее в руке. Гвен тяжело дыша, словно это она, только что ломала руками металл, размахнулась и запустила обруч в реку.
— Вспомнил! — вдруг радостно воскликнул Гавейн. — Вспомнил!
— Что вспомнил?
— Слова! Ты, Гвен, головокружительно красива и ошеломительно легка.
— Ты меня удивляешь!
— Я такой.
А вот Матушка из «Протокола» утверждает, что «слова пусты, мы рассчитались поступками»
Я не умею принимать комплименты, не очень умею их говорить сама. Предпочитаю поступки