Из чего рождаются идеи - 2

Маленький городок Кировск в Ленобласти, слякотный март, и его мрачноватая Дубровская ТЭЦ, построенная в тридцатые годы, натолкнула как-то раз на минизарисовку под хэштегом #хтонь_от_макса в одной ныне запрещенной соцсети, ну а впоследствии из неё вырос полноценный рассказ "Дегелен", в котором регулярно восходят на горизонте солнца ядерных взрывов. Рассказ занял призовое место на конкурсе аудиозвучки канала "Rodelion".

Конечно, зарисовка была ещё не о том, но перекочевала в рассказ почти дословно, став отчасти его началом. Вот она:

"Окалина из мартеновских печей смешивалась со снегом, летящим с серого как френч наркома тяжелой промышленности неба, дробно стучала по насквозь промёрзшим окнам рабочего барака:

Рэм раздавил очередного клопа - тот раздутый от крови, лопнул оставив кляксу на сырой, холодной стене. Мать влепила затрещину по обритой голове - в бараке боролись с вшами.

- Затирать будешь сам!

Через минуту она забывала о пятне и оно красное, словно знамя, серело как всё вокруг в тесной комнатке на четверых; - печь, забитая строительным мусором вместо дров и торфа, их вновь не завезли в нужном количестве; - потолок, чёрный от плесени и в лохмотьях паутины; - его собственная подушка с простынёй, когда-то давно бывшая белой, со штампом военной части "им. Дзержинского", теперь посеревшая от стирок ржавой речной водой.

- Ешь картоху! - прикрикнула мать. Она всегда говорила резко, отрывисто, на повышенных тонах. Чёрные с проседью волосы, начинавшие отрастать скрывала косынка. Тонкая, как жердь, измученная заводскими сменами. Женщин в этом краю не щадили, они ковали свою норму в адском пекле и поту.

Картохи были вчерашние. Холодные и стеклянистые. Закончив набивать рот Рэм закутавшись в худую фуфайку протащился по тёмным барачным кишкам к скрипучей входной двери. Тёмный декабрь встретил дымом, серым снегом, окалиной. Налево от барака - сколочен над выгребными ямами сплошной сарай отхожего места. Ему туда.

В этот раз его соседи - дядя Боря, тужиться и читает "Правду". Фёдор Петрович ревёт утробой над фекальными сталагмитами, будто слон и обсуждает какого-то Гегеля с отцом Рэма, который ничего не понимает. Фёдор Петрович бывший учитель философии, отсидел и с горем пополам получил работу кладовщиком на заводе.

- В школу опоздаешь! 

Мать снова влепляет подзатыльник, швыряя мешковину. В ней учебники.

В сером, прокаленном тумане рычит чудовище, закутанное в ядовитый дым и ощетинившееся трубами. Завод лязгает, глотая рабочих каждое утро и отрыгивает вечером - сгорбленных, ещё больше посеревших. В черно-серый зёв идут скрипя сапогами и галошами по смёрзшимся гнилым мосткам смурные фигуры. 

Когда-нибудь, совсем скоро, завод проглотит и отрыгнет Рэма. Рэм ждёт и надеется..."

А вот и та самая вдохновляющая фотография, сделанная мною. Она же попала и на обложку.

И полный рассказ: https://author.today/work/372322