Всех убью — один останусь
Автор: Сергей Байтеряков | «Холод сформировался где-то в районе макушки и быстро кинулся вниз, к самым пяткам, намертво приморозив ноги к утоптанной земле». Из рукописей начинающих авторов |
В статье «Хороший плохой злой протагонист» мы говорили о разнице между протагонистами/антагонистами и плохими/хорошими персонажами. А теперь, внимание, нюанс.
Отрицательных протагонистов нужно отличать от положительных, использующих методы зла. Странно ждать от потерявшего любимую героя, что он зажмет антагониста в углу и будет внушать ему гуманистические идеи. Читатель/зритель ждет, что герой хотя бы приволочет убийцу в полицейский участок, а то и самолично оторвет ему голову. Мы возвращаемся к цитате, вынесенной в эпиграф предыдущего материала: зачастую герой защищает добро кулаками и гранатами.
Другое дело, что мы — авторы — стараемся дополнительно оправдывать недобрые поступки положительных протагонистов. Например, герой защищает свою жизнь, а еще лучше — жизни близких или заложников.
Этот прием в кинематографе работает безотказно. Вспомните, например, «Крепкий орешек»: все бандиты гибнут от рук героя или его близких. Но в результате заложники спасены и семья воссоединилась. Или старый добрый «Коммандо», где все, что учиняет герой с бандитами, оправдано в глазах зрителей: мы ведь ребенка спасаем!
Другой вариант: мы оставляем руки протагониста чистыми. Злыдня убивает его помощник, целящийся в героя. Или злодей погибает в результате действий мироздания — скала под ним обрушивается, болото засасывает. Мерзавец также может уничтожить сам себя: например, он с топором гонится за героиней, но срывается с крыши небоскреба, потому что мало занимался физкультурой.
| В «Сонной лощине» главная злодейка, вызвавшая демона-убийцу, в финале становится его добычей. Герой не уничтожает ее своими руками, но добивается жутенькой справедливости. |
И уж конечно, если для уничтожения антагониста герою придется смести с лица земли деревеньку-другую с мирными жителями, такой протагонист сразу перейдет в разряд отрицательных (хотя и не перестанет быть протагонистом — по замыслу автора). Но и здесь есть возможность выкрутиться: если наш герой — один против цитадели зла, силы неравны настолько, что шансов остановить антагониста буквально никаких — то мы (читатели/зрители) поймем героя, сбросившего на цитадель что-нибудь поядернее. То же самое, если нас поджимает время — или мы прямо сейчас уничтожим Годзиллу, или от города не останется камня на камне.
У Джима Батчера в одной из кульминаций герой буквально испепеляет вампирское логово, давая тем самым повод к войне магов с вампирами. Но у него есть целый ряд оправданий перед читателем:
— вампиры совершенно распоясались, затащив к себе в качестве «пищи» и уничтожив десятки людей;
— заложники уже «высосаны» — их не спасти;
— герой уверен, что ему не выжить;
— это шаг отчаяния: герой одинок против армии монстров;
— наконец, вампиры только что инициировали его любимую.
Нам абсолютно понятны эмоции героя, и мы всей душой сочувствуем ему.
Итак, мы не призываем создавать сахарных протагонистов и склизких вонючих гадов по другую сторону баррикады. Однако каждый раз нужно оценивать: не перегнули ли мы палку? Не слишком ли мы, выглядывающие между строк, сочувствуем злу? Не слишком ли многое оправдываем благими намерениями героя?
совместно с Натальей Егоровой