Ватага 2 Новая Орда

Выложена в улучшенной авторской редакции)))

НОВИНКА на АТ!

Получивший удар в переносицу поплыл сразу, а вот его более увесистому сотоварищу потребовался еще один удар… Что Вожников с большим удовольствием и проделал – снизу! - апперкот в челюсть. 

 Слава Богу, хоть ковер на полу был – не грохотали, когда падали.

- Боксера всякий может обидеть, - негромко произнес князь, оттаскивая обмякшие тела за портьеру. – Но, не всякий успевает извиниться.

Писатель Андрей Посняков

представляет:

историческо-авантюрную серию с «попаданцем» в начало 15 века!

«Ватага»

Книга вторая: 

«Новая Орда»

https://author.today/work/403633

 Наш современник, частный предприниматель Егор Вожников, угодивший в начало пятнадцатого века, уже кое-чего добился – княжество, красавица жена и далеко идущие планы, на пути которых может стать коварная Орда, где старый эмир Едигей – давний враг Руси – по-прежнему сажает на трон угодных ему ханов. 

 Однако, претендентов на ордынский престол хватает: все чингизиды, сыновья Тохтамыша, ненавидящие друг друга искренне и нежно. Больше всего шансов у царевича Джелал-ад-Дина, в союзе с Великим князем Литовским Витовтом, успешно выбившего Едигея из Крыма – именно он может возродить былую мощь Великого ханства, и тогда кровавая ордынская сабля вновь зависнет над всеми русскими землями. 

 А пока у татар – распря, и князь Егор понимает, что другого случая подчинить себе Орду может и не быть

***

Вообще-то, правду сказать, многие люди любят быть куклами. Притулиться к боярину, к князю – записаться в закупы, в рядовичи, даже в холопы – это из свободных-то! – лишь бы не самим, лишь бы кто-то другой за них отвечал. Сама Мара-Марфа раньше так вот и жила – с батюшкой-закупом, пока не налетели татары. Не упас и боярин, порубили всех, усадьбу разграбили и сожгли, а ее – не одну, с другими девами да отроками - в полон угнали. Тут же сразу девичью честь и порушили… не у не одной. Потом издевались, били, продали вот, в Сарай, купил ханский управитель – и стала Мара куклой. 

 А сейчас удивлялась – оказывается, рабство-то не навсегда, оказывается – как это славно, самой все за себя решать, без чужого дяди! Сейчас, в эту душную ночь, с бархатно-черным, усыпанным желтыми звездами, небом, Мара вдруг вновь ощутила вкус жития, ощутила остро, так, как никогда, наверное, еще не случалось в ее не столь уж пока и длинной жизни. Сейчас она жила сама! Сама действовала, сама все решала – и от этого решения зависела ее жизнь. Ошибешься и… От всего этого становилось сладко! Свобода, оказывается, и вправду пьянит, даже вот такая свобода. 

***

Вот за это Яндыза в отряде уважали! Заносчивый в быту (еще бы, все ж таки – чингизид!) в боевой обстановке царевич преображался, и всегда действовал цинично и хитро, частенько предпочитая лихой атаке – засаду, а полному (но по воинской чести) разгрому – поспешное, но тщательно продуманное, отступление. Вот и вчера он не зря присматривался к болотцу да посылал по местным деревням своих людей – узнавать гати да броды. Пригодилось! 

 Гавкнула напоследок ручница. Снова затрубил рог. Прихватив с собой убитых и раненых, четким порядком – один за другим – воины царевича Яндыза убрались с дороги, без остатка растворяясь в диких – вкруг болота – лесах, в которых давно уже присмотрели все удобные тропы…

Федохе Утырку отсутствие городских стен было на руку – клиенты приходили часто, распивали, конечно – за тем и являлись – развлекались с падшими девками, играли в зернь и прочими нехорошими излишествами занимались, за что платили хозяину майхоны сполна. Кто звонкой монетой, кто продуктами. Кто-то ковер из дома тащил, а кто-то и последний халат снимал – всякое бывало. Обо всех своих клиентах-пьяницах, в магометанском обществе порицаемых, Утырок, как и подобает, во всех подробностях рассказывал начальнику округа, вернее, конечно, не самому начальнику, а его заместителю, кривобокому Кариму Истузи, по совместительству – смотрителю местного рынка.

Нынче вот и до имущества докатились – ишь ты, богатый какой ковер волокут! Неужто, хорассанский?

- Здоров, Федоша, нам бы в покои отдельные.

 Ясно, что в отдельные. Майхонщик потеребил рыжую бороду, поклонился: платили  парни исправно, а то, что до ковра пропились – так с кем не бывает? Федоха всегда относился к людским порокам терпимо, потому как с них ведь и жил. 

- Вона, по лествице поднимайтеся, покуда другие питухи не пришли. Ковром-от, платить будете?

- Им, Федоша, им!

 Идущий впереди молодец с усиками и бородкой, подмигнув майхонщику, весело засмеялся. Судя по накинутой поверх обычного кафтана дорогой однорядке на волчьем меху – он и был в этой компании за старшего. Видать, сам купец или его ближний помощник. Что ж, люди – по всему – надежные, опять же – не в первый раз. Можно и ковром взять, можно. Уж не краденый же, хотя… а хоть бы и краденый – так что с того? Честно сказать, барыжил Утырок частенько, разбойным товаром не брезговал.