Поговорим же о "пасхалках", раз финал книги уже рядом!)

Сразу ворваться в работу не получилось, мои планы накрылись едва я их построил. Мне на встречу вышли два брата, старые мои знакомые, крепко взявшие меня в оборот.

– Бай! – радостно завопил один из них.

– Привет! – подхватил второй.

– Привет, Андрюха, – поздоровался я с обоими сразу.

А как иначе, если они оба — Андреи? Один Щербаков, второй Жуковский, сводные близнецы. Вечно, суки, вдвоём.

Как так получилось, что у них и имя и морда одна, а фамилии разные, они объяснять категорически отказывались. Зато охотно по-детски дрались, чем порядком веселили друзей. Одно из величайших развлечений местных — на драку Щербакова с Жуковским посмотреть.

При этом особым смаком считалось отличить одного от другого. У меня получалось — у Щербакова всегда из кармана антенна старой «рации» торчала. Они связисты оба, но система связи древних, семейная реликвия, была только у Щербакова.

– Привет, – в один голос отозвались братья, бросив при этом друг на друга злобные взгляды. Уже играют, ты посмотри… Значит, чего-то важное.

– Что у вас? – я попытался сразу перейти к делу.

– Да мы это…

– …как узнали, что ты прилетаешь…

– …пришли тебя на поминки позвать.

Говорили они поочередно, как всегда. При этом выглядели серьёзными, что как раз смотрелось странным и порядком тревожило.

– Поминки? – я напрягся. – Кто-то из наших?

– Из наших, – мрачно протянул Жуковский.

– Они Кенни убили, сволочи, – всхлипнул Щербаков.

– А мне больше Семецкого жалко! – тут же с вызовом возразил Жуковский. – «Кенни» ведь только позывной Иннокентия, который ему не нравился!

– Не ври, ему имя не нравилось, он как раз «Кенни» предпочитал!

– Нет, ты врёшь, он!... – снова начал было второй, но я поспешил прервать перепалку.

– Братья, как говорил один умный Борода: «у меня ведь топор есть. Я ведь и ушатать могу, агась».

– Вечно ты со своими цитатами … – недовольно проворчал Щербаков.

– Пошли, чего уж. Молчим, – отозвался Жуковский.

– Не молчите, а по делу рассказывайте. Как это произошло, что случилось?

– Ну он ведь из «смертьпланетников», – буднично пожал плечами один из близнецов.

– Полетел за «вкусным», не справился с управлением, – пояснил второй, щёлкнув пальцем по шее.

– Уже неделю, как их звено вернуться должно было. Ни их, ни «вкусного».

«Вкусным», которое оба отмечали этим характерным жестом, они называли этиловые астероиды, которые тяжёлыми истребителями в связке с тремя беспилотниками таскали из глубин пояса Койпера. И это крайне странный термин для этой парочки. Уточню.

– Вы ж не пьёте?

– Шутить-то можно! – опять в один голос отозвались близнецы.

Начинаю вспоминать, почему остальным так трудно их различать.

За этой беседой они уже шли к одному из залов, скрытых в буферной зоне Новой Руси. Древние звали такие комнаты «прихожими». В одной из них был накрыт длинный стол, за которым сидели все наши, кто ещё оставался на станции… и кто ещё был жив. Все двадцать человек. А было три сотни. Слишком многие пошли в «смертьпланетники», гонясь за большими заработками. И слишком немногим удалось успешно возвращаться, от раза к разу.

Мы молча сели на свободные места, кивнув собравшимся в знак приветствия. Радости за столом не было, да и говорить что-то было не принято, всё больше молчали. Кто-то о своём, кто-то о не вернувшемся друге…

– А чего рожи такие кислые? – нарушил эту тишину хриплый, почти старческий голос. Все его узнали, он с учебки всех своим хрипом пугал.

– СЕМЕЦКИЙ?! – в один голос возмущённо заорали близнецы. – Ты ж помер!

– Не впервой! – усмехнулся он, отряхивая подранный лётный скафандр. – Ещё раз триста похороните, а я всё одно вернусь! Ну чего кислые-то, говорю?! Друг вернулся, радуйтесь! Я вечно жить буду, не дождётесь!

Глава 24

– Ну у тебя и биография. Интересно, ты хоть дня три в живых числился, а? Хотя я другое спросить хотел: Кеш, а что со скафандром-то случилось? – с наглой улыбочкой подколол я друга.

– Сто раз просил: не зови меня так, бесит! – прохрипел он возмущённо, хоть и без злобы. – Неужели так трудно по позывному, Байкал?

– Так и у меня позывной Бай, а не Байкал.

– Справедливо. Что со скафандром, спрашиваешь? Ну так я не просто так на неделю пропал, знаешь ли. Я ведь не один летаю, как ты знаешь, – пришлось кивнуть, хоть я и не был в курсе таких подробностей, – да, давно уже звено «смертьпланетников» возглавляю. Кстати, это ведь ты нам название это придумал, сколь помню? А почему так? Мы же не меж планетами летаем, мы тут, недалеко от станций. Давно спросить хотел, а раз уж сидим…

– Да я в книжке какой-то вычитал, из древних. Там тоже про космос что-то было, но уже не вспомню, откуда. Я ляпнул, народу понравилось… Сам знаешь, как это бывает, Кенни.

– Знаю, знаю, Бай. Так вот! Целое звено ребят за собой вожу. Все уже пристрелянные, опытные, не раз со мной выходили. А тут новичка взять решил на свою голову, зелёного совсем, необстреленного…

– Ооо… – затянул я понимающе. – Дело пахнет керосином.

– В корень зришь, Байкалушка! В общем, ты сам представляешь, что к чему там началось. Всё, что могло пойти не по плану, всё и пошло.

– Ты планы строишь?

– Нет, меня ты со своими книжками отучил. Однако общие всё-таки накидываю, приблизительные. И я рассчитывал, что паренёк накосячит. Но чтобы ТАК…

– Чего учудил?

– Да умудрился астероид упустить, ещё и метнув его в прочие. Там такой «бильярд» начался — мама родная! Мы все в россыпную, а толку? Наши-то тоже задело.

– Ладно, это понятно. Пока суть да дело, пока собрали связки обратно… беспилотники снесло?

– Да и меня снесло! Ты думаешь, я потом сам от скуки скафандр на лоскуты рвал? Нет, это мне так корабль размолотило. И меня-то вместе с ним едва не того этого… – он покачал перед собой рукой, словно пытаясь обозначить, чего именно его «того».

– Эвона… А как же ты уцелел?

– Чудом родимым, как ещё. Беспилотник рядом шёл, а в нём же ниша есть, для прямого управления. Пересел, так сказать, с машины на машину.

– Истинно чудом… Прям как тот счастливчик с Земли.

– Что за счастливчик? – заинтересовался Семецкий, даже невольно приблизившись.

Но у меня уже время заканчивалось. Требовалось заняться делами.

– Ребята расскажут. Спроси про счастливчика, которого наши «лунные» подобрали, все в курсе. Хоть бы у Андрюхи.

– У какого?

– Да у любого, Кеш!

– Прибью, Байкал!

– Я тоже скучал. А кстати, как там Михалыч, с ним ничего не случилось?

– Не. С Михалычем, к сожалению, всё хорошо!

– Понятно, как всегда. О, не менее кстати: на «Несушке» сто тридцать шестой Серёга наш, «за суровость — Васильич» который, заседает. Захочешь повидаться — заглядывай, не стесняйся. Всё, рад был видеть, побегу. Дела, прости.