Субботний отрывок. Александр Годунов: премьер

   В Париже балет Большого театра выступал с концертами на стадионе «Пале де спорт». Плисецкая была возмущена тем, что знаменитую хореографическую миниатюру «Умирающий лебедь» её поставили танцевать в очередь с Бессмертновой, и добилась того, что этот номер Наталии Игоревне заменили на другой.

   Война приобрела затяжной характер. Если раньше главный балетмейстер сравнивал Плисецкую с кинжалом из дамасской стали ― «Чем старше, тем дороже!», то теперь вдруг вспомнил о том, что «Балет ― это дело молодых!» ― и новых ролей Майе Михайловне не давал. Более того, он почти не давал их и тем, кто не отказывался от сотрудничества с ней.   Открыто об этом Плисецкая впервые сказала только в 1989 году в интервью Урмасу Отту на ЦТ: «В Большом театре решает один Григорович ― полновластный хозяин нашего балета. Он не скрывает, что его поддерживают очень высокие особы. Ему разрешено всё. Артисты боятся участвовать в спектаклях Васильева, моих, чтобы, не дай бог, не навлечь его гнев. И есть люди, которые очень хотят танцевать со мной, но боятся, что Григорович разгневается. Потому что тогда лишаешься поездок, лишаешься прибавок к зарплате, я уже не говорю ― ролей»[i]. И добавила, что это продолжается уже восемнадцать лет.

   Отношения с главным балетмейстером у Годунова и без того уже были сложными, теперь недовольство руководителя вызывало ещё и сотрудничество с Плисецкой. Отказаться от участия в её спектаклях, как советовали «верноподданные» Грига, ― так называли в театре Григоровича ― Александр не мог и потому, что искренне восхищался Плисецкой, и просто в силу своей порядочности.

   Коллега Годунова по Большому театру Михаил Лавровский позднее отметил: «Я могу сказать одну вещь... что Саша, чем он мне был очень близок, помимо таланта ― он был личность! Потому что, если какие-то осложнения или несогласие с руководством наступало, он никогда не шёл против своей совести. Если руководство ему предлагало что-то, что не подходит под его моральные убеждения, он от этого отказывался, даже жертвуя своей карьерой»[ii]. 

   Это высказывание интересно тем, что подтверждает не только редкую порядочность Годунова, но и то, что конкретные личности в руководстве театра могли действовать ― и действовали! ― не вполне достойными методами. Открыто об этом почти никто не говорил, потому что все боялись.

   Николай Цискаридзе начал танцевать в Большом театре за три года до того, как Григорович ушёл с поста главного балетмейстера, но успел узнать и его самого, и стиль его руководства: «Если ты его человек, если он тебя принимает, то он очень добрый, веселый, с фантастическим чувством юмора. А если он тебя не принимает, то тебя не существует. Ты просто воздушное пространство, через которое можно пройти. Но как руководитель он был не за тиранию, а за деспотию — это его фраза. И он был именно таким. Его обожали абсолютно все, основная масса. Конечно, у него были враги, которые пилили этот стул очень много лет и допилили его в итоге. Серость всегда побеждает гения, к сожалению»[iii].

   Вообще-то деспотия от тирании не намного отличается, и наличие абсолютного правителя, который «вправе свободно распоряжаться судьбой своих подданных» ― далеко не лучшая модель управления творческим коллективом. А быть «просто воздушным пространством, через которое можно пройти» ― это подходит не каждому. Жаль, что Григорович это понял лишь тогда, когда было уже поздно.

[i] Инесса Плескачёвская. «Плисецкая. Стихия по имени Майя. Портрет на фоне эпохи». -  Изд-во

АСТ, 2024, стр.57.

[ii] Документальный фильм «Годунов и Барышников. Победителей не судят» (2013, режиссёр Дмитрий Болижевский).

[iii]«Цискаридзе о Григоровиче: «Если он тебя не принимает, то тебя не существует». - Журнал «Телепрограмма», 25 мая 2024