К флэшмобу "В самое сердце"

К флэшмобу от Ирины Фидар: "Предлагаю поделиться отрывками из ваших творений, которые заставят глаза намокнуть от слёз".

Сразу скажу, что целенаправленно вызывать слезы у читателей я вроде бы не пытался никогда. Но иногда выжимал сам у себя. Когда, например, в "Дочери Хранительницы" умирал Робин Добрый Малый, а его друзья потом знакомились с его завещанием.

Но там совсем трагичная история, да и нести на флэшмоб пришлось бы очень большой отрывок. Не хочу.

Поэтому я принесу всего лишь сцену прощания навсегда. Правда, это ведь только я как автор (да, может быть, те, кто пытаются читать весь цикл) понимаю, что новой встречи героев уже не будет, что ее просто не может быть...

В общем, эпизод из "Оксфордской истории":

До ворот кладбища они дошли удивительно быстро — и все-таки слишком поздно. Часы на телефоне бесстрастно и беспощадно показывали время: пятнадцать пятьдесят семь. Надежды добраться до отеля до четырех уже не оставалось. В голове Валандила лихорадочно вертелась одна и та же мысль: как успеть хотя бы в аэропорт, пусть даже бросив в отеле все вещи? Однако никаких разумных идей не появлялось: на такси не было денег, а в том, что автостопщиков здесь не любят, Валандил успел убедиться.

Однако за воротами его ожидал сюрприз. Совсем неподалеку стоял автобус. Тот самый большой красный автобус, который должен был ждать возле отеля. Автобус, которого Валандил прежде никогда не видел, про который ему никто ничего не рассказывал. И все-таки это был именно он!

Между тем водитель заметил Валандила: помахал ему из окна рукой, посигналил. Приободрившись, Валандил ускорил шаг. Влетел в распахнувшуюся дверь, в теплый пахнущий новым пластиком салон.

И вдруг обернулся.

Таня стояла возле автобуса с опущенной головой — одинокая, потерянная, несчастная.

— Таня! — возглас вырвался сам собой, глупый, неуместный — и такой необходимый.

Девочка вздрогнула, подняла голову. Кивнула, помахала рукой.

Смущаясь, Валандил пробормотал:

— Хочешь, я попрошу водителя тебя подвезти? Ну, хотя бы до центра города?

А она вдруг улыбнулась — широко-широко. И тут же вздохнула, помотала головой:

— Нет-нет, не надо, Валентине! Меня действительно скоро заберут, правда-правда! Мы ведь не умеем лгать, вы же знаете!

О том, что эльфы не умеют лгать, Валандил никогда не слышал. Но Тане поверил сразу. Поверил — и огорчился. Потому что теперь совершенно точно надо было прощаться.

— Я сейчас напишу адрес... — пробормотал он, лихорадочно ощупывая карманы и, как назло, не находя ни ручки, ни бумаги.

— Говорите, я не забуду! — голос Тани дрогнул. — Спасибо вам, Валентине!

— Петербург, улица Софийская… — Валандил торопливо выкрикнул номер дома, корпус, квартиру — а вот телефон продиктовать уже не успел: дверь с шипением закрылась, автобус тронулся с места.

И тогда Таня сорвала с головы шапку, замахала ею. Рыжие волосы ее рассы́пались по плечам, очки упали на асфальт — а она ничего не замечала, всё бежала и бежала за автобусом сквозь сыплющуюся с неба снежную крупу, всё махала и махала шапкой. И вдруг Валандил заметил, что уши у Тани, оказывается, самые настоящие эльфийские — но не как у героев фильмов Питера Джексона, а как в каком-то старинном аниме вроде «Врат»: длинные, заостренные, торчащие в стороны…

Автобус набирал скорость, маленькая фигурка в зеленой курточке осталась далеко позади, снег валил всё гуще и гуще, за метелью нельзя уже было разглядеть ни дороги, ни машин, ни домов, а Валандил, уткнувшись щекой в стекло, всё смотрел и смотрел назад...