Спроси меня – как жизнь? - 2

Глава 1

Когда себе я надоем, я брошусь в солнце золотое, 

Хлебников

Я наконец стал старым.

У старости множество преимуществ. Женщины требуются только в форме нянечки или поварихи; деньги расходуются не столько на развлечения, сколько на лекарства; время обретает тягучесть и, главное, не надо ходить на работу.

Разменяв 81 я подумал, что на Земле почти не осталось моих однокашников, сослуживцев и просто приятелей. А пройдет еще лет двадцать и я останусь один в этом подвижном мире. Наверное те, кто прожил больше ста, испытывают ностальгию по прежнему времени.

Зато завелся лучший друг дедушек и бабушек – склероз. Утешитель, позволяющий забывать неприятности.

Недавно геронтолог (ну надо же – геронтолог!) анекдот рассказал.

 Три деда беседуют о склерозе.
- Я совсем замучился со склерозом. Прихожу в сортир, включаю свет, снимаю штаны, делаю что надо, вытираю зад, надеваю штаны, спускаю воду и всегда забываю выключить свет.
- Это разве склероз? Я прихожу в туалет, включаю свет, снимаю штаны, делаю дела, надеваю штаны, спускаю воду, выключаю свет, а зад вытереть забываю...
- У вас обоих память, как у малолеток, грех жаловаться! Я прихожу в туалет, включаю свет, делаю дела, вытираю зад, спускаю воду, выключаю свет, а вот штаны-то снять и забываю...

Шутки шутками, но я пока штаны снимать не забываю. А так – по мелочи, порой забываются фамилии. А один раз забыл собственный адрес на иврите. Такси вызывал и вдруг забыл. Прервал вызов и начал смотреть в телефоне…

Жизнью надо наслаждаться, а не просто «терпеть» ее.

Удивительно, каким ясным стало мое мышление сейчас, когда уже ничего не исправить…

В моей жизни больше никаких «на следующей неделе» или «Когда-нибудь».

Все самое интересное я делаю прямо сейчас.

Никто ничего нам не гарантировал, даже завтрашний день. Никто нам ничего не должен. Каждый шаг — это только наш выбор.

Главная беда всех нас в молодости в том, что мы не ценим главное богатство - время, годы жизни. И лишь в старости понимаем, что мы профукали эти годы на добычу денег, на женщин, на карьеру… и теперь банкроты.

Ничего не откладывай на потом! 

...то кофе остывает, то интерес уходит, то день закончился, то дети подрастают, то мы стареем...

И тогда мы будем жалеть, что ничего не успели.

Зато у меня нынче ПАМЯТЬ!

Память, которая не связана со склерозом, память восьмидесяти двух лет бытия!

И еще есть все омрачающий страх смерти. 

Ни своей, для меня смерть – избавление. Избавление от постоянных болей, от некоей пустоты существования, от постепенного телесного распада. Страх за еще живых близких. Их немного: два брата, старше меня на 8 и 10 лет, жена – на 3.5 года. И все. Ну не считать же молодежь… Дочерям всего чуть больше полтинника.

Очень неприятно будет родных хоронить, как схоронил друзей и знакомых.

Почти всех.

А прелесть именно в моей старости отчасти в том, что я избавился от зависимостей. От табакокурения и от алкоголя. А еще – от ответственности. За детей, за собак/кошек, за попугая, за работу, которая не выполнена, за долг, который не отдан…

Когда мне исполнилось восемьдесят я вырвал оставшиеся зубы (желтые, дуплистые, с кривыми корнями в дряблых деснах) и сделал из них ожерелье на платиновой цепочке,

А когда Ялта была в Украине как-то приезжал на недельку погостить у дальней родни в Кацивели (посёлок недалеко от Ялты), но остановился в гостинице. Имел я тогда на шее цепочку с палец толщиной из плохенького золота, купил как-то у поляка за тысячу долларов (дореформенных). Сперва эту цепку надевал на Вини-пуха (английского бульдога с многосложной кличкой от родителей-медалистов). Время было перестроечное, горбачевское… а я недавно откинулся со строгого режима из «Девятки» в Калининграде (бывший Кенигсберг, ИТУ-9) и затеял успешный бизнес; мог себе позволить насмешку над племенем молодчиков в турецком Adidas с приметными цепками вокруг шей.

Но все это еще только будет, а сейчас в ночь с 27 июля на 28 июля 1943 года я только рождаюсь в барской квартире (мама всегда рожала дома). В первом пятиэтажном доме, построенном для специалистов высокого уровня, главным образом врачей - славной профессуре города Иркутска.

Родился в Отечественную, пережил Сталина, Хрущева, Брежнева, Ельцина и Горбачева. Надеюсь пережить и Путина.

Нет, я не имею к ним особых претензий: каждое время тасует своих королей и валетов. Социум органично выталкивает в управленцы порой грозных, а порой ничтожных вожаков, как бы отражая все уродство собственного состояния.

Но по порядку.

Основываясь на наиболее ярких впечатлениях, оставшихся в слабеющей памяти…

Их везли не в эшелонах, как обычно в те годы перевозили зэка, а в купированных вагонах скорого поезда. Собственно, они и не были заключенными, просто им пришлось уехать с берегов теплого юга, с изобильной земли Ростова-на-Дону, Краснодара, Ставрополя в Сибирь, в Иркутск. Можно даже сказать, будто они ехали сами.

Формально так и было. Врачи-евреи сами покупали билеты на поезд, сами упаковывали багаж, сами ехали. В ссылку, которая считалась временной – надо, мол, помочь медикам-сибирякам – и которая оказалась для них пожизненной.

Кому-то могло показаться странным, что почти все врачи были имели научную докторскую степень, многие носили звание профессора, а самый низкий ранг у отъезжающих равнялся кандидату наук. Усатым, «под Сталина», чекистам на платформе это странным не казалось. Они цепко просматривали каждого, еще более внимательно отслеживали провожающих – брали на заметку. 

Я не видел всего этого, так как еще не родился. Но мои папа с мамой были там, и прошли в вагон, стараясь не замечать смуглых кавказцев из НКВД, в купе папа закинул чемоданы на багажную полку, он был высокий, мой папа, помог маме снять пальто, повесил его на крючок и, дождавшись, когда она сядет, сел сам и сказал:

- А мы, вот, возьмем сейчас да закажем чайку. Крепкого. 

Мама посмотрела на мужа, самого молодого специалиста среди всей группы – он защитил докторскую диссертацию в 27 лет, - вздохнула и ответила:

- С баранками и чтоб с маком, должны же у проводника быть баранки с маком…

Нам знакомо имя создателя ракет Королева. Мало кто знает, что долгое время он работал в «шарашке» - комфортабельной зоне для специалистов. О «шарашках» хорошо написал Солженицын. Но и он не знал, что для медиков были предусмотрены еще более своеобразные «шарашки», без заборов и проволоки – города Сибири и Заполярья. Несомненно, таким образом «завоевывать» новые земли было выгодно для правителей. Сперва истощенные зеки собственными телами прокладывали рельсы, потом по этим рейсам ехали другие партии зеков – строительные, а потом – интеллигенция. Инженеры, металлурги, шахтеры, врачи. Норильск – самый Заполярный город России – полностью построен и оживлен зеками. Его архитектура очень напоминает Санкт-Петербург, так как все архитекторы и строительные рабочие были из Ленинграда. 

Иркутску, старинному купеческому городу, повезло дважды. Декабристы еще при царе создали там уникальную библиотеку, театральную и общую культуру. А жертвы сталинизма повысили эту культуру до максимального уровня. Доходило до парадокса: когда требовался врач для высокопоставленной особы, посылали самолет в Иркутск. Так, папа летал в Монголию лечить Чайболсана, а в Москву – Жукова. Профессор Ходос осматривал самого Иосифа Виссарионовича. Профессор Брикман консультировал врачей академика Лысенко. Профессор Сумбаев постоянно вылетал в Москву к нервному сыну маршала Маленкова. (Которого, кстати, папа потом «сослал» в Иркутск, мы с ним забавно выпивали – простой был парень, хоть и немного чокнутый). Академик Воячек смог перебраться в столицу только после смерти Сталина.

Архитекторы:Миталь Казимир Войцехович

Адрес: Иркутск, улица Марата, 29

Дата: вторая половина 1930-х годов

Состояние: практически неизменное

Типология: жилой многоквартирный дом

Иркутск основан в 1661 году служилыми казаками сына боярского Якова Похабова как острог – деревянная крепость на месте соединения двух рек: стремительной Ангары и степенного Иркута. От этой реки и пошло название города. В 1675 году через Иркутск по пути в Китай проезжал первый посол Николай Спафарий. Вот что он писал в своих “Записках”: “Острог Иркутский… строением зело хорош, а жилых казацких и посадских дворов с 40 и больше, а место самое хлебородное”. Живописные сибирские просторы, благодатные земли, леса и реки, близость к местам обитания сибирских народов – бурят, эвенков, якутов способствовали быстрому развитию Иркутского острога. В 1682 году он становится центром воеводства, в этом же году сюда из Москвы приезжает первый воевода Иван Власьев. В 1686 году получает статус города и спустя несколько лет получает свой городской герб.

Больше всех приездом целой армии высококлассных медиков был доволен тогдашний председатель исполкома Иркутска коммунист Патров. Его стараниями (естественно, с разрешения Москвы) буквально через несколько лет был отстроен первый в городе пятиэтажный дом с просторными (до 60 кв.метров) квартирами, куда и переселились из деревянных домишек врачи.

Забавно сейчас представлять квартиру на пятом этаже, которая отапливается двумя высокими печками-голландками, а на кухне варка-жарка идет на настоящей русской, только без лежанки. Отчасти поэтому не строили тогда в Сибири высокие дома – замучаешься уголь и дрова таскать вверх, а золу – вниз.

Утро начиналось криками во дворе. Рыба, свежая рыба! Молоко, молоко! Точим ножи-ножики! Валенки, валенки, катанки! Медвежатина, медвежатина…

Иркутяне несли к профессорскому дому все, что только можно. Прекрасная рыба: хариус, таймень, ленок, омуль, осетр... Мясо лесных животных: медведь, косуля, сохатый, глухарь, тетерев, рябчики… Порой приносили золото – вокруг Иркутска было множество приисков, да и старатели-индивидуалы в Сибири не переводились. Скупка-продажа его помимо государства была запрещена, но некоторые рисковали.

Помню, папе за излечение покалеченного на охоте мужа принесли целую кастрюлю золотого песка. Папа отказался. Не из нравственных принципов – не хотел рисковать.

Факультетская клиника Иркутска прославилась на весь мир. В Иркутск ездили лечиться чиновники со всего союза. Профессора не только лечили, но и учили. Конкурс в мединститут был огромным, учиться в нем было стало более  престижно, чем в столичном.

При всем при этом, врачам для поездки в отпуск на Черное море приходилось брать специальное разрешение в НКВД…

Иркутск расположен на трех реках: Ангара, Иркут, Ушаковка в 66 км. к западу от Священного озера Байкал. Климат – суровый. Однако незамерзающая Ангара, ветры из Забайкалья, циклоны смягчают зимние морозы. Иркутск – один из немногих городов России, где количество солнечных часов в году превышает 2000. Вокруг Иркутска просторно раскинулись растительные луга, сосновые, сосново-лиственичные, сосново-березовые леса, березовые рощи; в черте города много озелененных участков, лесопитомников и лесопарков.

Население Иркутска - около 600 тыс. жителей.

Обратимся к газетным листам - желтым, хрупким, склеенным то здесь, то там полосками скотча. Бумага грубая, жесткая, фотографий мало. Название - скромно, в уголочке: "Восточно-Сибирская правда", орган Иркутского областного и городского комитетов партии и областного Совета депутатов трудящихся". 

Статьи, заголовки за 22 июня: есть хоть какая-либо тревога, беспокойство, намек хотя бы - народ, люди, читатель, насторожись! Завтра - нет, сегодня - война же, война, война.!. Нет, все тихо. Воскресенье. Люди на сочинских пляжах, на курорте Аршан отдыхают. Критика в адрес боханских земледельцев, плохо проборонивших поля. Братская пристань отчиталась, что она во всеоружии встретила навигацию. Мало того, в зале ожидания оборудована "пассажирская каюта матери и ребенка". Вот как! 

Приступил к работе новый кирпичный завод в Усть Орде. 

Чабан Агафья Митахина вырастила и сохранила 754 ягненка и стала уже второй раз участницей Всесоюзной с/х выставки в Москве. 

Необычный приплод енотов получен зверофермой "Красный пахарь" Ольхонского района. 

Иркутский театр музыкальной комедии с октября 1940 до 20 июня 1941 года поставил 230 спектаклей. "Причем состав театра, как пишет худ. руководитель театра Л. Сагайдачный, будет значительно укреплен за счет приглашения ряда видных режиссеров из Москвы и Ленинграда". 

Более поздние, военные номера "ВСП", рубрика В фонд обороны". Вчитаемся в строки тех дней. 

"Лучшую свою лошадь привел для нужд Красной Армии колхозник с/хозартели "Отзыв" Митролин. Кроме того, он привез 100 литров молока, 2 сотни яиц, 190 кг огурцов" 

"Мне мама подарила в день 12-летия серебряное колечко. Сказала, что оно ей досталось в наследство от бабушки, и велела беречь его. Но мы в нашем классе решили, что каждый ребенок должен чем-нибудь помочь фронту. И я отнесла свое колечко в военкомат. Пусть оно победит фашистов. Ира, 4-й класс".

"Мы, профессора и преподаватели Иркутского мединститута, сдали в фонд страны ценные вещи. Профессор Круковер передал дюжину серебряных ложек и на 6 тысяч рублей облигаций, проф. Сапожков - золотой знак доктора медицины, преподаватель Беляев - именные золотые часы и подстаканники..." 

"За образцовое обслуживание бойцов и командиров, лечащих свои раны в эвакогоспиталях, Киевский ордена Ленина Академический театр оперы и балета награжден переходящим знаменем ЦК комитета профсоюза. За время пребывания театра в Иркутске он дал 367 шефских концертов. Чтобы охват бойцов был шире, артисты разделились на группы и квартеты - и теперь не останется ни одного госпиталя, ни одной палаты, где бы ни услышали их прекрасные голоса".

Как должны воевать врачи? Естественно, без оружия. Почти невозможно подсчитать, скольких раненых спасли наши «добровольные ссыльные» - врачи-евреи в госпиталях Иркутска.  Но Отечественная война кончилась, а война с народом приобрела новую силу. Рядом с Иркутском строился «атомный город» - Ангарск. Строили его, как это всегда было принято в СССР, осужденные, из которых больше половины были людьми «с оккупированных территорий» или бывшие пленные. Однажды произошло ЧП, о котором никогда и ни где не писали. Несколько тысяч заключенных за ночь накололи на лбу? «Раб КПСС».

Последствия иркутянам стали известно быстро. Весь лагерь уложили на плацу и трое суток вывозили по другим местам заключения. Всем врачам Иркутска, умеющим держать в руках скальпель, пришлось оперировать этих несчастных, вырезать татуированный лоскут кожи со лба…

5 марта 1953 года стало праздником Дома специалистов. До сих пор, мы – дети врачей-изгнанников встречаем этот праздник, как праздник Освобождения.

Прошлое, далекое прошлое. То самое, из которого выросло настоящее. Маленький эпизод из древней энциклопедии побед и поражений еврейского народа. И моих личных, хоть я и не причисляю себя к какому-то конкретному племени по национальности. И мои воспоминания ноясят частный характер.

На фото мои папа и мама