Полуночная гостья. 5.37

Совершила дорога крутой поворот.

Вновь древесная арка разинула рот,

Красный рот.

Там во весь горизонт разливался закат

Завершеньем в небесной крови полумрака аркад.

Полумрак тот за плечи обнял и прощально прильнул,

И, о чем-то жалея, печально в глаза заглянул.

Мрачные деревья-стражи

Нас не разглядели даже, 

Не заметили нас даже.

Чествуя небесный пламень,

Мы вступили в мир, где камень

Стал везде всего основой,

В мир для нас опасно новый.

 – В ночь нырять наугад нам никак не с руки.

Для укрытия, верно, найдем тут укромные уголки.

Здесь у стражей лесных мы сейчас остаемся еще на виду,

Отступить в лес сумеем, завидев, зачуяв беду.

Я с Сюзанной не спорила. Вижу ж, подруга права.

Лучше в поиск пуститься, чем попусту тратить слова.

Потрудились, как смогли,

Поискали и нашли,

В щель меж валунов залезли

Средь насупленной земли.

Ночь накрыла нас и, темным-темна,

Напоила снами допьяна.

А в тех снах шаманила Луна.

Зародился в неласковых скалах двужильный выносливый день,

Докучливый день.

Прогонял он с проклятьем пинками любую излишнюю тень,

Предлагая унылому стылому взгляду унылый пустынный пейзаж.

Невеселым представился в солнечном свете здесь путь неприкаянный наш. 

Прорастали из почвы кристаллы и камни, фиолетом колючки цвели.

Утопали печальные блеклые дали в оранжево-красной пыли.

Взгляд не ждет здесь преображенья,

Не заметит живого движенья.

Завывает торжественно ветер:

– Это лучшее место на свете!

Здесь я царствую, я, вольный ветер.