Она мешает чёрные мысли с виски.

Она мешает чёрные мысли с виски.

Она надевает пальто цвета первой крови,

долго и тяжело молчит,

поскольку внутри у неё вой надрывный – не описать,

не высказать.

И тонко в руке позвякивают ключи.

Она выходит наружу. Ботинки её иголками

вонзаются в слякоть, мнут иней в резной траве.

А в этой истории вроде как был и волк, но

волк, в данном случае, живёт только в голове.

Она глядит исподлобья, мол, думайте, куда лезете,

и свора собачья бежит,

сливаясь в лохматый живой поток.

Её позвоночник – семь струн, девять стрел, восемнадцать лезвий,

невидимый хвост, чтоб следы замести потом.

Она говорит с рябиной,

сосной,

орешником,

на древнем лесном языке: выдох, вдох и шаг,

и росчерком алым посадку режет.

И листья сухие тревожно ей вслед шуршат.

Она притворяется, будто ей страшно и будто холодно,

она теребит ярко-алый шарф.

У новой её добычи сер капюшон,

взгляд исполнен голода.

Ладонь её скалится белым клыком ножа.

Катерина Вернер