Великий и могучий, изящный, злоеьучий

Тут у меня намедни, значится, состоялось оживленное обсуждение вопроса нашего великого и могучего и его граней. Вышло любопытно-занимательно.

Я вот что скажу за себя и за то, почему у нас всё так, как оно есть.

Начнём с того, что лично я умею в своей повседневности гутарить по-разному. Для меня большая отрада сочетать, казалось бы, не сочетаемое на контрастах. Архаизмы и неизбитые  словечки с яркой экспрессией русского мата. Я люблю поэзию. Мне по кайфу перечитывать Бодлера, особенно «Цветы зла», Мильтона «Потерянный Рай», я нежно люблю и отечественных поэтов: Бунина (тот еще сквернослов, кстати, а какой слог!), Лермонтова. И многих-многих писателей — мастеров слова. Но и словарик Плуцера-Сарно — это ведь тоже литературное достояние. Диапазон. Разрыв. И единство. Это ровно то, что есть в моих книгах. От высокого слога в Набоковской манере до откровенной нецензурщины. Потому что вся жизнь — это диапазон. Это и грязная лужа и небо в ее отражении.

Для меня в охвате — объём. Рафинированная речь, она как картонный персонаж. Скучно, пресно, плоско. Нахрен такдолжны быть присказки, цеплялки или ругань.

Теперь за героев. Тут следующий момент — они разные. Кто-то завсегда следит за языком (Арим, Миша, оба Мастера), кто-то эпизодически (Хлоя), кто-то следит только лишь вынужденно (Мара), а кто-то никогда и вообще вертел он самоцензуру (Аз, моя ж ты звездощка).

Для меня важнее красоты слога (а их есть у меня, красот) только достоверность эмоционального переживания. Ради этой достоверности я всеми нормами и приличьями могу поступиться. Я — эмпат. Я прекрасно знаю тех, о ком пишу, изнутри. Не чужие ж люди и нелюди, в конце концовя прохожу с ними их путь. И путь этот вовсе не гарантирует, что герой станет лучше. Иногда ровно наоборот. И я никогда не стану хватать его за язык и затыкать рот, делая «ай-я-яй, нельзя-нельзя, людям твоя злость, твоя боль, упакованные в хлесткие и гадкие словечки неприятна. Отфильтруй ее, пожалуйста». Нет. Так я не скажу. Я выслушаю и запишу. Потому что понимаю. И эта достоверность, какой бы она ни была, для меня важней. Если герой становится злее и резче — у него есть на то причина. И я отражу это в словах.

В общем, резюмируя: превыше красоты нашей речи для меня только лишь эмоциональная глубина. Даже если там черным-черно. И так оно будет. За всех и за каждого своего могу пояснить в любой конкретный момент. Потому что всегда смотрю на своих дражайших героев не снаружи, а изнутри. У меня всё. Извиняйте, коль не пришлись ко двору. Мы такие. Зато настоящие. От и до.

Ну а всё, чего на данный момент мы наваяли сим макаром туточки:

https://author.today/u/cognatus