Людоедский флэшмоб

Присоединяюсь на свой лад к флэшмобу от Владимира Мельникова (https://author.today/post/625893). Людоедство у меня не физическое, а скорее энергетическое, духовное, психологическое. Однако, оно играет важную роль в "Сердце бури". 

Ильмадика шла по внутреннему двору  крепости, с любопытством оглядывая обстановку. Остатки армии Иллирии  бежали; Амброус не преследовал их. Это ни к чему. Главного им добиться  удалось, и теперь время готовить следующий шаг.

Железный  Легион показал себя с наилучшей стороны. Солдаты, прошедшие промывание  мозгов и интенсивные тренировки, совершили беспрецедентный марш-бросок,  ударив в спину иллирийцам, занятым осадой крепости. Возможно, лицом к  лицу те еще могли что-то им противопоставить. Но не так. Сражение было  выиграно с минимальными потерями.

А  самое главное, — понимая, что имеет дело с опасным колдуном, Герцог  Иллирии предпочел держаться подальше от линии фронта. Тем самым —  подставив себя под удар другого колдуна, не менее опасного. Во время  битвы Амброус Идаволльский сразил его в честном поединке. Запишут именно  так.

Все шло точно по плану.

Войдя  в донжон, богиня брезгливо сморщила носик. В замкнутом помещении запах  крови и гари откровенно раздражал. Пару раз махнув рукой, Ильмадика  изменила состав воздуха: теперь он пах розами. Так-то лучше. Затем,  переступая через мертвых и раненых, она направилась вглубь здания.

Самое  большое сражение состоялось у входа в трапезную. Гору трупов ее слуги  успели разобрать, но следы крови и копоти украшали это место совершенно  уникальным узором в черно-красных тонах.

Её  адепт, Килиан Реммен, лежал без сознания среди раненых. Обе ноги,  правая рука, грудь и голова юноши были туго перебинтованы, и на белых  повязках отчетливо виднелись пятна крови. Да, никто не смог бы сказать,  что в минувшей битве он прятался за чужие спины. Пожалуй, его отвага  заслуживала похвалы.

А кроме того, во  время битвы Ильмадика почувствовала исходящую от него энергию. Её было  не так много, как когда он работал над ее освобождением, но все-таки,  это было приятным сюрпризом. Возможно, она поторопилась с выводом, что  его потенциал вскоре будет выжат досуха. Возможно, он прослужит ей  дольше, чем она планировала.

Мягко улыбнувшись, Ильмадика исцелила адепта и мысленно приказала ему прийти в сознание.

Секунды спустя Килиан резко вдохнул, будто выбравшись из-под воды, и распахнул глаза.

— Ты все-таки пришла, — обрадовался он, увидев богиню.

— Благодари своего брата, — ответила она, — Он спас тебя. Он и его Железный Легион.

Богиня  с удовольствием отметила, как его радость слегка померкла. О, она  прекрасно знала о соперничестве братьев. Это был прекрасный поводок для  них обоих. Каждый из них мог творить великие дела, — только ради того,  чтобы на секунду приглушить жгучую боль от осознания, что он хуже  другого. И чтобы выжать из них максимум потенциала, этот огонь  необходимо было подпитывать.

Но пока что ни к чему было выжимать его досуха. Он ей еще послужит. И Ильмадика решила подсластить пилюлю:

— Но ты отважно сражался. Ты смог выстоять против целой армии. Я рада, что не ошиблась в тебе.

— Спасибо, — Килиан слабо улыбнулся.

—  И твоя отвага заслуживает награды. Отныне ты — господин этих земель.  Правь ими мудро; я уверена, что тебе это по силам. Укрепи их, чтобы я  могла чувствовать себя в безопасности от той части иллирийской знати,  что не подчинится нам.

— Да, Ильмадика, — ученый чуть приподнялся, чтобы отвесить нечто похожее на поклон, — Я не подведу тебя.

— Хорошо.

Она отметила, что он не желает задавать вслух вопрос, который вертится у него в голове. Как она и ожидала.

—  Я привезла твою рабыню, — добавила богиня, — Думаю, она тебе тут  пригодится. Пора тебе наконец перестать держать ее без толку. От нее  может быть польза; используй ее.

— Я подумаю, к чему ее можно пристроить.

Это  прозвучало очень скомканно и зажато. Ах, бедный глупый Килиан. Он  тянулся к власти, но не желал использовать ее по полной. Сдерживал себя.  Рассчитывал, возможно неосознанно, что кто-то оценит его благородство.

Но  это глупость. Благородство неважно. Важно лишь то, чего ты можешь  добиться, и чего добиваешься. Иоланта могла быть полезна... Но она была  слишком своевольна. И если Килиан не покажет ей, кто из них хозяин, она  его погубит.

Что ж. К тому времени  Ильмадика рассчитывала выжать весь его потенциал. Всю творческую силу  нереализованного эжена, которой он питал ее с момента, когда она  запечатлела его на себя в катакомбах под проломом Стефани.

— Сейчас отдыхай. А с утра мы соберемся на совет по поводу наших дальнейших действий. Будь готов.

(с) "Ложь путеводных звезд", глава "Молчание законов" https://author.today/work/52961

До чего же может довести подобное? Вот до чего: 

Килиан остановился, тяжело дыша и глядя на поверженного противника  сверху вниз. Как просто. Сделать шаг и безжалостно наступить на пальцы.  Высота более трехсот метров. Даже для тела адепта, усиленного магией  Владычицы, — это слишком. Амброус упадет — и разобьется. И никто не  узнает в точности, как он умер.

Да даже, на самом деле, и  необязательно делать шаг, вдруг понял Килиан. Он видел, как дрожат руки,  которыми брат держался за выступ крыши. Порча медленно убивала его. И  опять же, никто не просил его закачивать в себя такое количество  энергии.

Просто постоять и подождать, пока он упадет. И никто не  усомнится в правильности его действий. А Лане можно сказать, что он  сделал все, что мог. Она поверит.

Килиан протянул руку.

— Сдавайся, брат, — попросил он, — Ты проиграл. Сдавайся, и будешь жив.

На  всякий случай он следил за мечом, который король все еще сжимал во  второй руке. Атаковать из такого положения было бы глупо. Но ученый  давно привык не недооценивать глупость.

— Я... не... проиграю! — закричал в ответ Амброус.

Камень крыши начал крошиться под его пальцами.

—  Неужели ты не видишь? — покачал головой Килиан, — Ты умираешь. Без  помощи ты не выживешь. Я предлагаю помочь тебе. В буквальном смысле  протягиваю руку.

Первый Адепт закричал от боли, унижения и  ненависти. Казалось, вот сейчас силы его ненависти хватит, чтобы если не  спастись, то унести за собой врага — без заклинания, на одной лишь силе  его эмоций...

Не хватило. Ильмадика выжрала все досуха. Килиан смотрел на то, во что мог превратиться, и щемящая боль терзала его сердце.

Как бы он ни ненавидел своего брата, такого тот точно не заслужил.

—  Неужели ты не видишь, что Она с тобой сделала? — спросил ученый, — Ты  превратился в пародию на себя-прежнего. Вспомни себя. И ответь: от тебя  хоть что-то осталось?

Амброус молчал. Кажется, слова начали достигать цели. Килиан качнул рукой:

— Послушай меня, брат. Дай мне руку. Дай мне руку, и я помогу тебе.

—  Зачем? — Амброус поднял на него глаза, и в лазоревых... нет, уже  голубых, трансформация начала спадать. В голубых глазах короля блестели  слезы.

— Зачем тебе помогать мне? Ты ненавидишь меня. Ты всегда мне завидовал. Ты будешь рад, когда я упаду. Не ври, что это не так!

— Ради Ланы, — просто пояснил Килиан, — Ради того, чтобы она улыбалась.

Видя недоумение на лице поверженного врага, ученый хрипло рассмеялся:

—  Она ведь любит тебя, придурок! Сам того не замечая, ты получил  сокровище, о котором я могу только мечтать. Но я тебе не завидую. Я  просто пытаюсь спасти твою гребанную жизнь! Постарайся не мешать этому,  хорошо? Дай мне руку.

Король внимательно посмотрел на ученого — и  выпустил меч из разжатых пальцев. Медленно, перебарывая себя, он  потянулся вверх — и ухватился за протянутую руку.

Пришлось немного  повозиться, но Килиан все-таки вытянул брата. И вот, наконец, тот встал  на твердую крышу, глядя ему в лицо и все еще держа за руку.

—  Отец любил твою мать, — сказал вдруг Амброус, — Действительно любил. Он  любил Ванессу Реммен, а нам с матерью доставалась лишь его милость.

—  Я не стану извиняться за это, — пожал плечами Килиан, — И в любом  случае, Ильмадика никогда не дала бы тебе того, чего ты был лишен. Она  использовала тебя, — как и меня.

Амброус, кажется, не слышал его.

— Отец любил ее... — продолжал он, — И тебя. Он любил тебя только за то, что ты был ее сыном.

— Брат, — мягко сказал ученый, — Отпусти мою руку.

— Отец любил тебя... — повторил Амброус.

И Килиан почти не удивился, когда его глаза полыхнули ненавистью.

— Так умри так же, как он!

Остатки  накопленной силы он вложил в одно-единственное заклинание, и через  сцепленные руки прошел колоссальной силы электрический разряд. Не  отвести. Не заземлиться. Не выставить магнитный щит.

И все-таки  Килиан был спокоен. Он не сомневался в своих силах. Хотя он так и не  разобрался до конца в том заклинании, которым Ильмадика остановила его  молнию во время схватки в Тюрьме Богов, он доверял тому, чему научила  его Лана.

Разряд замедлился, неспособный преодолеть барьер сплетенных рук.

— Не пытайся, брат, — покачал головой ученый, — Сейчас я сильнее. Сдавайся. Пожалуйста.

Амброус  весь побагровел от натуги. С искаженным лицом пытался он «подтолкнуть»  заклинание, заставить его передавить волю новоявленного эжена.

И  странное дело, чем больше он напрягался, тем проще было Килиану держать  защиту. С каждым мгновением, как лицо короля превращалось в уродливую  маску, ученый чувствовал себя все более... цельным.

Глядя на то, во что мог превратиться, он понимал, что сделал правильный выбор.

Боль от ломки по Ильмадике прошла.

—  Она любит меня! — отчаянно закричал Амброус, — И видит Небо, я оправдаю  Её любовь! Клянусь могилой отца, я отправлю тебя в Преисподнюю!

—  Да не любит она тебя, — поморщился Килиан, — Ильмадика вообще  неспособна любить. Она использовала тебя, как и всех нас. Каждый из нас  думал, что его любят. Потому что тех, кто так считает, очень легко  контролировать.

— Ты не заберешь Её у меня! — крикнул Амброус, —  Если даже я умру сегодня, — я позабочусь, чтобы весь остаток своей жизни  ты жалел об этом дне!

Он оглянулся в сторону края крыши, куда как  раз закинули веревку. Армия повстанцев наконец-то поднималась к месту  решающей битвы. Хади с ансаррами, Тэрл с кавалеристами... и Лана.

Амброус  оглянулся на голос девушки, и жестокая улыбка озарила его лицо. В  свободной руке мелькнула фосфорная граната — оружие, созданное когда-то  для Идаволла самим Килианом.

— Ты пытался забрать мою любовь! — припечатал король, — А я заберу твою!

Волшебство  откликнулось быстрее, чем разум успел осознать весь ужас происходящего.  В мгновение ока сократился, сжался купол магического щита, надежно  ограждая братьев от подоспевшего подкрепления.

Создавая барьер между Первым Адептом и девушкой.

Король улыбнулся: он знал, что это произойдет. Он ждал этого.

— Говоришь, она любит меня? — сбиваясь на истерический хохот, провозгласил он, — Так НАСЛАЖДАЙСЯ ЕЁ НЕНАВИСТЬЮ!!!

И  с этими словами он бросил гранату себе под ноги. Килиан все-таки  разорвал контакт, бросаясь назад, спасаясь от опаляющего жара. Смех  короля сменился адским криком, когда яркое пламя заживо пожирало его  тело. Омерзительно запахло паленой плотью.

Килиан сидел прямо на  крыше, больше не пытаясь спасти его. Не пытаясь помочь. Он проиграл. В  последнем мгновении король Амброус Первый все-таки увел у него победу.  Сквозь густой дым, отблески огня и сияние магического барьера ученый  смотрел в глаза Лане, поднявшейся на крышу.

И чувствовал воочию, как сбывается последнее проклятье Первого Адепта.

(с) "Свет погасших отражений", глава "Секунды Вечности" https://author.today/work/112247