Последний аятолла

И две тысячи лет война.
Война без особых причин...
В.Цой

Когда-нибудь седой аятолла, высокий, сухощавый, молчаливый, придет к Стене и скажет: 

«О Аллах! 

Полны  тысячелетние могилы, в которых перемешан братьев прах. Ты вёл меня, и  мне достало силы всех пережить, смиренных и спесивых, и знамя донести,  врагам на страх.

Зачем?

Боролись насмерть, не на жизнь, и  крови при этом не жалели ни на что. Плодились, исчезали, но за то Ты нас  дарил своей святой любовью превыше всех. Мы первыми порог Твоих  чертогов преступали в Славе, а тех, кто усомниться в Вере мог мы  предавали смерти. Тот не в праве дышать, и осквернять собой сей мир, кто  недостаточен в Любви к Тебе, о Боже. 

Так жили мы, и жили так враги. Кумир их вёл в веках дорогой той же.

Другие  были, кто презрел борьбу, бряцая не мечом в бою, но Книгой весь мир  желая покорить. В Судьбу наивно верили глупцы! Религий истории, как и  людей, просты. Не выживает Мудрый, но бессильный, и меч равняет всех, и  пустоты достанет всем. Там. Под плитой могильной.

Все там теперь. И  правый и виновный. Я победил. Я здесь. Стою один. Скрижали, Книги,  Храм, Венец Терновый в ногах моих. Я – Царь. Я – Господин. Один стою.  Стена и Я. И новый готов родиться за горой рассвет. 

...Тысячелетья славы и побед, тысячелетья боли и позора. Все так же океан смывает след, все так же неприступны эти горы...

Зачем?»

И он опустится на землю на колени, не выбирая нужной стороны. И череда бессчётных поколений за ним восстанет. Встанет у Стены.

Один...  Один! Последний могиканин, в чьих жилах кровь, что старец Авраам своим  потомкам передал, как знамя, чьи предки, следуя своим стадам, пришли на  землю, заложили камень. Кому из них Бог первородство дал? Кто ближе был к  Нему? 

Ответ утерян в тысячелетних спорах и вражде. Его не  отыскать ни в древней вере, ни в каменных святынях. Нет нигде тех слов  что произнес, предвидя сердцем вражду детей, и внуков, и колен, Отец  слабеющий на ложе смерти. 

Жизнь коротка. И дальше только тлен.  Лишь прах и тлен для всех в земной юдоли. И патриарх отличен только тем,  что пережить успел немного боле.

Ни в камнях стоптанных, ни в  книгах не найти ответов на проклятые вопросы. Тысячелетья боли на пути, и  выкосили гостьи черной косы обочины. И сабли на скаку срубили головы и  правых и виновных, и дев невинных вновь и вновь влекут насильники, и  жгут соседа снова за Слово. За Молчанье. За Ответ не тот, что каждый  ожидал услышать. И окончанья не было и нет, и звон клинков все так же  Песню пишет.

Песнь Песней. 

Веру и Любовь, хрипя и радуясь  все так же дети славят, к Отцам взывая искренне. Но вновь на тризне  Смерть все так же бал свой правит.

...Уйдет в песок Стена, и вновь  оливы покроют место, где был прежде Храм. Народы новые всё той же  древней силой прокатятся, как пена по волнам. И где-нибудь в Памире или  Куско родится мальчик с неземным лицом... 

Народы умирают, это – грустно, но снова Жизнь рождает праотцов.

Жива земля. Пока жива. Какое
ей дело до народов и веков?
Какое дело ей до нашего покоя,
Поэтов, Гениев и просто – Дураков.

10/29-31/06, ред 2/2013