Она пригласила Феникса к себе домой...

Она пригласила Феникса к себе домой.

Когда настал вечер пятницы, тот пришёл в бар, рассчитывая встретить свою новую знакомую. Но бармен сообщил, что Хекторина просила кое-что передать. Он протянул записку, на которой был написан адрес. А ведь это совсем недалеко от дома Харви – в том же тихом районе на окраине.

Феникс купил бутылку дешёвого вина и пешком направился туда. Дорога была близкой и до омерзения мокрой. Дул до того сильный ветер, что выветривался весь серотонин. Когда доктор зашёл в подъезд, с него капало, как с извалявшейся в луже собаки.

Второй этаж, 51 квартира. Два тихих стука в дверь. Послышались быстрые шаги. Феникс играючи заглянул в глазок. Ему открыла коротковолосая девушка, мило улыбнувшись.

–О, дружок! Проходи! – предложила она, уступив место для прохода.

–Я с подарком, - показал бутылку доктор.

Квартира, в которую он попал, была ничуть не лучше его собственной. Маленькая, однокомнатная, тёмная и грустная. Такие же поцарапанные мебелью желтоватые обои… такой же линолеумовый пол с чёрными точками… такая же узкая кухонька, на которой даже не было обеденного стола. И везде воняет сигаретами.

–Не стесняйся, родной, - Тори вела в самую дальнюю комнату, - у меня тут бардак. Я не ждала гостей, да…

–Ну ты же оставила мне записку.

–Я и не думала, что ты правда придёшь. Любой нормальный человек побоялся бы. Мы ведь едва знаем друг друга.

–Вот именно. Ты впустила в дом незнакомца. Не боишься, что я маньяк или насильник?

–Родной, мне уже за тридцать, и я разведёнка, - ухмыльнулась Хека, - если ты насильник, я буду только рада.

Эта легкомысленность завораживает и удивляет одновременно. Кажется, что в голове собеседницы нет никаких сложных мыслей, как нет и страха. Но ярко-синие глаза говорили обратное. Они… отражали тревогу.

Хекторина взяла вино, разглядев, что притащил гость. Неудовлетворённо хмыкнув, она попыталась не подать виду, что подобная выпивка её совсем не интересует, пойдя за бокалами.

Феникс остался в единственной комнате, помимо ванной и кухни. Это была компактная спальня с кроватью, на которой валялось смятое одеяло и забившиеся в угол подушки. На полу у двери разлеглись пара пустых бутылок скотча, деловая одежда повисла на вешалке. Кажется, что кроме этого костюма и домашней голубой майки со спортивными шортами у хозяйки квартиры больше нет ни одного наряда.

Пока девушка возилась на кухне, напевая какую-то спокойную мелодию, Феникс всё глазел на выглаженный пиджак, на белую рубашку без пятен, на галстук. Как-то совсем не вписывается эта одежда в окружение. Она смотрится здесь инородным объектом. Её стоимость на вид может превышать месячную оплату жилья в данном квартале. Откуда нечто подобное у небогатой пьяницы?

Тори вернулась с двумя бокалами и сыром, принесённым прямо на деревянной доске.

–Прости, у меня ни стола, ни стульев.

–Выпьем на полу, - кивнул гость, усевшись рядом с кроватью.

Хозяйка квартиры ведёт себя намного сдержанней, чем при их последней встрече. Со стороны можно было подумать, что она стесняется, но тут скрывалось что-то другое. Синие глаза пугливо бегали по углам.

Она достала из кармана пачку сигарет.

–Ты куришь?

–Нет. Мне зубы жалко.

–Да ладно тебе, всё нормально, - говоря с сигаретой во рту, ответила девушка.

Едкий дым охватил всю тесную комнатку. Феникс слегка поморщился.

–Ну блин, так не идёт, - вдруг фыркнула шотландка, - мы вместе пьём, а курю я одна. Закури хотя бы одну!

–Оставь себе, - стоял на своём доктор, наконец откупорив бутылку и налив рубиновый напиток, - за что пьём-то?

–А за знакомство, - махнула рукой Тори, вынув сигарету и взяв бокал.

–Мы же уже знакомы.

–Ну, мы кроме имён друг друга ничего не знаем… Давай знакомиться ближе. Расскажем подробности о себе. Вот я, например, работаю в офисе в большой конторке. Хожу в богатеньком пиджачке, на который ты облизываешься. Он остался от моей прошлой жизни. Обожаю крокодилов и кошек. Мне уже… за тридцатку перевалило, - она вновь закурила, - муж от меня ушёл… Вернее, выгнал из своего особняка в эти трущобы.

–За алкоголь? – предположил Феникс, сделав глоток.

Вкус вина был для него неожиданно неприятным. Он никогда раньше не пил ничего подобного. В его картине мира все вина сладкие и душистые. Но в этом почти не было никакой сладости. Оно оказалось кислым, прямо как его лицо от удивления. Тори ухмыльнулась.

–Ну, алкоголь – не единственный мой грех…, - ответила она на вопрос, - ну а ты кто такой?

–Я доктор. Возрождаю людей из пепла даже после самых тяжких болезней.

–А, ну да, ты же Феникс. Кстати, это имя или фамилия?

–Фамилия. Я ведь уже рассказывал, забыла? Людям её легко запомнить, потому имя никому не говорю. Лишняя информация.

–Вот как. Мило, - хмыкнула хозяйка квартиры, залпом опустошив бокал, - какой-то ты слишком молодой для врача. Интерн?

–Молодой? Мне сорок два года.

Сигарета выпала из женских губ. Синие глаза вгляделись в лицо актёра, играющего роль, пытаясь разглядеть морщины. Но они видели только утомлённый взгляд и опущенные брови, что присуще сорокалетним людям, но всё же кожа мужчины казалась слишком здоровой и гладкой.

–Кажется, я уже набралась, - прищурилась Тори, - ты мне мерещишься молодым красавчиком.

–Тебя очень легко споить.

–Неправда, - икнула девушка, - я люблю только скотч, веселье, выходные и…

Громко защебетала птица. Это был дверной звонок. Хекторина отодвинулась от мужчины, помрачнев. Он заметил, как её пальцы впились в край зелёного паласа, на котором они сидели.

Затем дверь открылась. В коридоре послышались шаги. Девушка выпустила дым из рта. Тот уже заполнил всё пространство. Пора было открыть окно.

–Где ты? – вдруг показался в дверном проёме незнакомец, - господи, на тебя смотреть противно…, - с презрением высказался он, за дымом и спешкой не заметив присутствие Феникса.

–Чего припёрся? – фыркнула Хекторина.

Мужчина поставил на пол кожаный портфельчик, достав из него несколько бумаг с ручкой.

–Подпиши.

–Что это?

–Документы на развод. Ты забыла уже? А ещё ты подписываешь то, что отказываешься от дочери, оставляя её мне. Помнишь хоть, как её зовут?

–Закрой рот. И не мешай мне пытаться сосредоточиться, а то рука дрогнет, и я перечеркну твои бумажечки, - качалась Хека, рисуя ручкой длинную подпись, - вот. Забирай и проваливай.

На лице бывшего мужа появилась удовлетворённая улыбка. Он взял документы и только после этого понял, что в комнате они не одни. Феникса выдало непроизвольное движение ногой.

–А ты кто? – строго спросил муж, нахмурив брови.

–Тот, кто вправит тебе нос после того, как сломает, если сейчас не свалишь, - встал с паласа доктор.

Вслед за ним подскочила и девушка, больше всего боясь, что квартира может развалиться на части, если начнётся драка.

–Да проваливай ты уже! – крикнула она на мужа, - а ты! Сядь и наливай нам ещё. И закури со мной чёртову сигарету!

Забравший бумаги мужчина лишь поморщился, не желая пачкать руки. Он бы плюнул в лицо Хеке, только вот что-то его торопило. Он удалился, напоследок продавив что-то неприятное в сторону той, на ком был когда-то женат.

Хека упала обратно на пол, затянувшись поглубже. Когда Феникс налил ей, она выпила и уныло вздохнула.

–Её зовут Софи…, - тихо вдруг прошептала она.

–Твою дочь?

–Угу…

–Не знал, что она у тебя есть.

–Ей три годика. Милашка…, - пожала плечом шотландка, задумавшись, - а у тебя есть дети?

–Ни одного, - помотал головой доктор, - мы расстались раньше, чем успели что-то сделать.

–Ну вот и хорошо. Меньше горя на душе. Прости, что этот урод так сюда заявился. Я именно этого и боялась. Так ты будешь курить или нет?

Феникс посмотрел на почти истлевшую сигарету, которой хватало на последний вдох. Тори протянула её, аккуратно всунув ему прямо в рот.

–Вдыхай. Полной грудью, не бойся, - шептала она, - чувствуешь? На первый раз гадость, но потом понравится. И дня не сможешь прожить без неё...

Глаза Феникса заслезились. Это был самый ужасный вкус, который он когда-либо ощущал. Ни резкий скотч, ни кислое вино и рядом не стояли.

–Почему-то, когда я рядом с тобой, то постоянно пробую какую-то мерзость, - сделал он вывод, закашляв, - больше никогда не закурю. Даже не умоляй!

Хека вдруг засмеялась, затушив то, что осталось, об пепельницу, наполненную сажей. А затем она затихла, вдруг положив голову на мужское плечо. Её короткие волосы свисали вниз.

–Почему ты отказалась от дочки? – спросил доктор, налив себе ещё вина.

Он надеялся, что этот кислый вкус надо распробовать. Либо после опьянения он станет терпимым. Но увы, ничего не менялось. Разве что мысли стали воздушней и уже с трудом могли усидеть внутри.

–С отцом ей будет лучше. Я говорила, что он козёл и урод, но сам по себе он человек хороший. Просто мы поспешили. Я повелась на его деньги, он на мои сиськи. А когда я залетела, пришлось играть свадьбу. До нас долго доходило, что мы друг другу не пара.

–Я спросил о дочери, а не о муже.

–Ну а с кем ей будет безопаснее? – подняла голову Хека, посмотрев ему в глаза, - с богатым и успешным отцом или с пьяницей матерью?

–Не мне отвечать на такие вопросы…, - протянул на выдохе Феникс.

–Вот и молчи. А лучше… поцелуй меня.

В комнату ворвался поток холодного воздуха. Белые занавески в жёлтых пятнах задрожали. Как задрожали и волосы на голове, что стала слишком близка к лицу доктора.

–Ты опять перебрала, - отодвинулся тот.

–В прошлый раз ты избавился от меня, усадив в такси. Теперь никуда не денешься, родной, - ухмыльнулась шотландка и насела, взяв его за лицо обеими руками.

Желание этого поцелуя ей диктовал не алкоголь, растёкшийся по венам. Для той, кто каждую неделю пьёт скотч, вино – не опасней кефира. Она была вполне трезва, а значит, тут засело что-то иное.

Ну а что было внутри Феникса? Он смотрел на эти приближающиеся к нему губы. Он понимал, что всё по-настоящему. Что это не спектакль и не репетиция. Он… хотел поцелуя? Или его желал сам Харви, засевший под личиной безрассудного доктора?

Пока он, превратившись в статую, ждал, что же случится, Хекторина сделала первый поцелуй. Её нежные губы будто бы таяли. И это было так нежно, что даже не верилось. А затем она отступила, посмотрев на реакцию Феникса. Её глаза что-то заметили. Они хитро прищурились.

Первый поцелуй был пробным. Второй уже требовал, чтобы мужчина ответил взаимностью. Он коснулся рукой волос Тори, попытавшись пошевелить языком.

Феникса там уже не было. Неожиданная выходка шотландки стёрла его, не оставив больше преград между Харви и Хекой. Это был его первый близкий контакт с женщиной вне сцены. Все те губы, которых он касался раньше, принадлежали его коллегам актрисам. И касался их не он, а персонаж, которого следовало играть. Но этот поцелуй… был настоящим, неподдельным. А потому Харви не знал, как быть. Он не умел целоваться, хотя делал это сотни раз. Только вот это был не совсем он. Это были его роли.

За окном темнело. И в комнате становилось прохладней. Хека не отступала. Она продолжала исследовать попавшуюся в её логово добычу, пробуя её на вкус. Но в конце концов она отодвинулась, забравшись на кровать и поманив за собой Феникса.

–Ложись. Тут могут быть крошки от печенья…, - смахивая их рукой, нежным голосом сказала она и легла на спину.

Харви смотрел на неё стеклянными глазами, молча повинуясь. Он лёг рядом, уставившись в потолок. С ним никогда такого не происходило.

Его уши не слышали ничего. Раскаченный дешёвым вином мозг игнорировал звуки проезжающих мимо машин и шумящих под домом бездомных. Эта тесная пуская комнатка вдруг показалась ему уютней всех мест, где он был ранее. И всё внимание было обращено к той, кто лежала рядом, повернувшись на бок и положив на него свою ногу.

Тори улыбнулась, наблюдая, как замер этот ранее брутальный мужчина рядом с ней, став похожим на зверька, боящегося шевельнуться от страха быть пойманным. Она наклонилась к его уху, тихо прошептав:

–Переспим?

Читать книгу