Лучший друг, закадычный враг

"Необходима большая смелость, чтобы противостоять врагам, но гораздо большая, чтобы пойти наперекор друзьям."

"Гарри Поттер и Философский камень" Джоан Роулинг

Заклятый друг, закадычный враг

Говорят, что верного друга нужно заслужить. Еще говорят, что заслужить нужно – достойного врага. 

Помните, как в песне из "Трех мушкетеров", "Враги полны отваги"? 

Так вот, с верными друзьями мне однажды очень повезло. Стоило мне пойти в первый класс, и трое мальчиков из него, Миша, Паша, и Ваня, стали моими мушкетерами, а я их Дартаньяном. 

И у нас сразу всё сладилось, потому что безо всяких прелюдий жизнь подкинула нам – одного, общего, врага. 

Он был на три класса старше нас, и, хоть нам было по семь лет, а ему десять, он водился с парнями куда старше себя, с десятиклассниками. И они его не просто принимали, а слушались. 

Юрка Артемьев был настоящий уличный бандит, в свои десять уже имел не один привод в отделение по делам несовершеннолетних, и каким-то чудом всякий раз отмазывался от интернатов и детдомов, хотя опекуны у него менялись как по осени перчатки. 

Для своего возраста он был крупный, высокий, и задирал буквально все живое, что попадалось на его пути. В том числе – меня. 

Уж не знаю, что именно во мне вызвало у Юрки такое раздражение, но что-то было, что сделало меня для него красной тряпкой для быка. А трое моих одноклассников органически не переносили Юрку за его манеру цеплять тех, кто казался ему слабее, чем он сам. 

И вот мы вчетвером объединились против Артемьева и его банды старшеклассников. 

Конечно, наши шансы на победу были бы невелики, кабы не поддержка всего учительского состава. 

Особенно помощь нам оказывал учитель ОБЖ. Мало того, что гонял банду Артемьева и его самого, но и обучал нас разным приемам самообороны. 

Он разрешил нам носить с собой перцовые балончики и перочинные ножи. 

Как-то раз вечерком, когда мы учились уже в третьем классе, а Артемьев вырос из озлобленного уличного мальчишки в такого же озлобленного подростка, он и его дружки подловили нас зимним вечером у кинотеатра, где мы смотрели какой-то американский блокбастер. 

Тогда балончики нам очень помогли – убежать в целости и сохранности. А вот Юрка потом в школе долго носил солнцезащитные очки. 

Так и повелось с тех пор до самого выпускного, потому что Артемьев с дружками, хоть и выросли, но никуда из нашего города не делись. 

Когда началась вторая чеченская, мы еще были недостаточно взрослыми, в армии все четверо служили уже позже, все танкистами. 

К тому времени каждый из нас не по одному разу выручал остальных, и девиз "Один за всех и все за одного" точно был про нас. 

Уволившись в запас, мы некоторое время думали, куда податься. И подались в Москву, я стал архитектором, мои друзья – Миша инженером-технологом, Паша – физиком, а Ваня – разработчиком различного софта для смартфонов. 

Довольно быстро все трое обзавелись семьями, и холостой и бездетный остался к тридцати годам из нас четверых только я один. 

Поэтому, когда случилась беда, и Родина позвала, я не задумываясь отправился на фронт. 

В вечер перед отправкой на передовую я позвал друзей в гости, проводить меня. А на утро узнал, что все трое записались тоже. 

Да, меня терзало чувство вины перед их женами и детьми, у троих из пятерых я был крестным отцом, но отговаривать друзей очевидно было совершенно бесполезно. 

Месяц непрерывных боев и одна мысль стала главной в моей жизни — как сохранить жизни моих друзей и вернуть их в целости домой, к семьям. О себе я в этой ситуации пекся менее всего. 

А через месяц к нашему отряду приписали нового командира. В котором все мы легко узнали Юрия Артемьева, нашего заклятого врага. 

Такой иронии судьбы никто из нас не ожидал. 

Мы узнали Юрку, а вот он нас – не узнал. Он изменился, возмужал, и его бесстрашию вкупе с рассудительностью завидовали многие более опытные комдивы и комбаты. 

И всё же что-то безбашенное в нем осталось с прежних времен, как и лютая злоба, теперь направленная лишь на врага. 

Полгода мы служили под началом Юрки, а потом случилось событие, о котором всем нам невозможно будет забыть. 

Мы шли в прорыв, в глухую ночь, когда внезапно впереди заговорил автомат. 

Леха-снайпер начал выцеливать стрелка, но в него кинули гранату. Ранение не было смертельным, но болевой шок вырубил мгновенно, и я понял, что Леху нужно вытаскивать. Ринулся на помощь, понимая, что это опасно. Взрыв гранаты оглушил, дезориентировал, и я понял, что Леху спасти не могу. Меня самого кто бы спас. Друзья в тот момент были далеко. 

Когда я очнулся в госпитале и увидел на соседней койке Леху, узнал, что нас обоих на себе вытащил Артемьев. 

Мне предлагали вернуться в тыл после того, как я пришел в себя, но душа рвалась в бой вместе с телом. 

Юрка принял меня назад в свой отряд. Друзья этому были рады, обнимали, целовали, а я не знал, что мне теперь делать с тем фактом, что именно Юрию Артемьеву я был обязан жизнью. 

Но и это не стало самым сложным испытанием тех месяцев. 

Еще недели через три наш танковый отряд попал в ловушку. В одном месте окружение удалось прорвать, и танки ринулись туда. 

Тот танк, где находился командир, оказался под основным ударом. 

При свете полной луны на снегу я увидел раненого в плечо и в грудь Юрку, которого вот-вот мог переехать свой же танк. 

И, подчиняясь чувству долга, я хотел спрыгнуть на снег, чтобы оттащить командира отряда в сторону. 

Но тут три пары рук намертво схватили меня за туловище, руки, ноги...

— Не смей! С ума сошел? Он не жилец, а тебе-то какой резон за него погибать? 

Трое моих лучших друзей не давали мне сделать то, что я точно знал, нужно сделать, и я понимал, умом, почему они поступали именно так. 

Но счёт шел на секунды, и у Юрки оставалось все меньше времени и шансов...

— Пустите! Он же спас мне жизнь! На себе вытащил меня и Леху. Ребята, вы чего, а??? 

— Так молодец, что спас! — крикнул Миша. — Но ты-то теперь за него умирать не должен! 

Я понял, объяснять им что-то времени нет, поэтому резко рванул вперед. Ваня и Паша не ожидали, ослабили хватку, а вот Миша нет, и пришлось с размаху дать ему кулаком в лицо...

Больше мне никто не мешал. 

Двухметрого Юрку мне тащить далось нелегко, но я сдюжил. 

Потом сумел кое-как остановить кровотечение. 

Думаю, в ту ночь ангел сидел на моем плече, и мы чудом выжили оба. 

С той ночи мои друзья больше не разговаривали со мной. А мой враг недавно признался мне, что прекрасно нас узнал, просто поминать прошлое на фронте негоже никому... Он это понял, а мои Атос, Портос и Арамис не поняли. 

Прошло полгода, нас обоих с контузией отправили в тыл, где я встретил полевую медсестру Наташу. 

Я сделал ей предложение через день после знакомства. 

Теперь ждем пополнение, сына. По обоюдному решению назовем его Юрием. 

Артемьев же, чуть восстановившись, настоял на своем возвращении на фронт. 

Каждый день, просыпаясь, я за него молюсь. 

А недавно он прислал мне письмо. Там было фото моих друзей. 

"Стараюсь с Божьей помощью, чтобы они вернулись домой живые", надписал его Юра. 

А я сидел весь день, смотрел на фото и плакал. 

Вот так иногда не разберешь, кто твой лучший друг, а кто твой закадычный враг.