Что видел Фронадан

- Не завидую мальчишке. - Риг оглянулся на палатку, из которой вышел Ганахан и деревянной походкой направился в лагерь. - С таким отцом забудешь, как звучит собственный голос.
- Он научился молчать, когда нужно. Но, помяни мое слово, как только получит шпоры, ты услышишь, что он уехал из Гретта и подался на службу к кому-нибудь из соседских баронов. Как Рыцарь Дороги из того романа. А скорей всего - к Лотпранду, они всегда ладили.
- Неужели все настолько плохо?
- Настолько.
Фронадан замолчал, не желая сплетничать о том, чему стал свидетелем два года назад, когда все Саврайсы собрались в Хаубере на Большую оленью охоту. Видит Единый, бывало, он и сам спорил с отцом до хрипоты, но дело никогда не доходило до рукоприкладства. Сцена же между Ганаханом и его отцом была неприглядной.
Фронадан шел тогда к покоям Адемара, но по пути услышал из-за приоткрытой двери комнат Сейтера его громкий голос и тонкий голосок Ганахана. Они яростно спорили. Уже почти пройдя мимо, он вдруг услышал звонкий щелчок оплеухи и увидел через щель, как мальчик катится по полу.
Остановившись, он наблюдал, как тот вскочил на ноги и с  воплем бросился обратно. Не было видно, что там творится, но после некоторой возни Ганахан вновь упал и отполз к каминной решетке. Варейти, которую Фронадан видел лишь частью – широкий подол, локоть и держащие вышивку руки – опустила рукоделие и жестко проговорила:
- Хватит.
- Нет, хватит этих бредней! - голос Сейтера, когда он выходил из себя, становился низким и хриплым.
Ганахан вскочил, готовый снова броситься вперед, но остановился у поднятой руки матери.
- Гани.
На пол полетела книга - богатый сборник рыцарских баллад, столь дорогой, что бросить его даже на перину было бы кощунством. На раскрытой странице виднелись силуэты двух пеших воинов: один, победнее, с мечом, другой, в богатых доспехах и с роскошным плюмажем - без оружия.
Ну, конечно. Вот из-за чего Сейтер так взбеленился. Баллада о Томасе Ландорском, последнем защитнике  Ратувола - старомодная и насквозь благородная. Сир Томас преградил Кровавому герцогу единственный проход к Ратуволу - горстка людей против вражеской армии - а исход боя зависел от поединка предводителей. Лучше защищенный, с огромным войском за спиной, в какой-то момент герцог потерял свое оружие.
- И ты говоришь, что стоя один против всей этой своры, подал бы врагу его меч?
- Да! - пискнул Ганахан, в горячке давая петуха.
Сейтер что-то зашипел, невидимый сквозь щель, Варейти подняла ему навстречу вторую ладонь и повернулась к сыну. Голос ее был спокоен и тверд.
- Гани, жизнь не похожа на придворный роман. И если  судьба господина и твоя собственная зависит от одного твоего решения, оно должно быть таким, что спасет положение.
Мальчик застыл.
- А что спасет честь?!
Сейтер появился вдруг в поле зрения, схватил Ганахана за грудки и поднял над полом.
- Голову свою спаси! Сам оторву ее, если потеряешь землю из-за какой-то чуши! Ясно? Сохранять и преумножать то, что передал тебе отец - в этом твоя честь!
Мальчик брыкнул ногами, попав Сейтеру коленкой в живот, и тот встряхнул сына, как котенка.
- Сейт, прекрати.
Отпущенный, Ганахан стукнул пятками об пол, Варейти подхватила его под локоть, поставила и выправила воротник.
- Прекрати потакать его дурости! - Сейтер пнул лежащий на полу фолиант. - Что за дрянь!
Варейти сделала сыну знак и тот вылетел из комнаты, чуть не сбив за дверью Фронадана. Лицо его опухло, в глазах стояли злые слезы.
- У него своя голова на плечах, любой отец был бы рад. Только не ты. – Варейти  отложила в сторону незаконченную вышивку и поднялась с кресла.
- Бежишь вытирать ему сопли? Скажи, что если продолжит читать этот бред, дальше будет хуже!
- Я скажу своему сыну, что он вырос смелым мужчиной и я им горжусь, – ответила Варейти в своей обычной манере и, подобрав подол, направилась к выходу.
Фронадан сделал два шага и развернулся так, будто и не проходил мимо комнаты, а шел из глубины коридора.  Варейти хлопнула дверью, лицо ее, бледное, в красных пятнах, заострилось от гнева, глаза сверкали, как у языческой богини войны. Она отрывисто поклонилась и прошла мимо. В комнате что-то со звоном разбилось, и Фронадан счел за лучшее покинуть королевский этаж, пока Сейтер не вышел и не стал цепляться ко всем, кого видит. Сейчас он не стал бы отмалчиваться и новая ссора могла бы разгореться, захватывая всех, кто сойдется на шум.
Риг смотрел на него вопросительно, но Фронадан лишь повторил:
- Помяни мое слово.
Попрощавшись с шетридцем у его палаток, он медленно побрел  к своей стоянке, и, добравшись наконец до родных синих знамен, не нашел у костра ни души. В ночном воздухе еще раздавались звуки шагов и были слышны голоса часовых, но очень скоро весь лагерь затих в ожидании нового дня, а красный дьявольский туман медленно осел на землю.