Дым Арконы

Раз пошла такая пьянка, реж... Это я к тому раз уж начал выкладывать некоторые свои рифмы, то почему бы не поделиться и вот этим:

В году этак 2012м побывал я на острове Рюген, и конечно же не мог пройти мимо самого распиаренного места - Арконы.

Не могу сказать что сильно впечатлился, но попутно многое узнал о месте и о многом вокруг. Довелось пообщаться с археологами, местными, ознакомится с некоторыми региональными легендами, посетил иные места, загроможденные тенью Арконы.

В целом вылилось новое познание в одну рифму, которую пока выложу здесь, она так и называется:

Дым Арконы.

Руян, земля теперь чужая,
То остров, славный легендами воспет.
А здесь высокий вал полгоризонта
Закрывает бездушный мыс...

И лишь виденье призрачно вещает:
"Земля святая – Аркона-гард,
То отчий град нам русским!"
Но там сгустились тучи.

То Вольдемар, потомок Мономахов,
Любитель походов бравых, привёл
Под стены орды данов и попа.
Осада святого града начата.

Смеются на валу храбрейшие руяне,
Червлёные знамена на башню водрузя.
Не страшен ворог им бессчётный,
Идут на смерть – любя и веря.

Напротив рати, алчностью и страхом
Гонимые вперёд, за спинами епископ
Им вещает, побольше жути нагоняет,
Их жадность посулом распаляет:

«Убейте всех – то есть не грех,
И жёнами их овладейте, прощу
Я злодеянья ваши без сомненья,
Лишь твердью гордой завладейте!»

Пришли в движение полки, и
Кто-то в чёрном за толпой шныряет.
То Абсалон ручонки жадно потирает,
Ватагу к штурму подгоняет.

И приступом идёт бездушная орда,
Нахрапом стену взять желая.
И бьются руги беззаветно,
Забыв о башне над вратами.

Но хитрый дан, заметив щель,
Соломы в створ просунув, он
Изрядно победу предвкушает,
Зубы скаля и пламя запаляя.

Огонь ретиво пожирает корм,
Сухое древо пробирая, и вот
Уже взлетает до алых стягов,
Где сокол шит златым стяжком.

Всё пожирает, и дым округу застилает.
Не шлёт подмоги Тетемир,
Тот князь родным богам строптивый,
Аркону в жертву спеси властной принеся.

Взирает старый волхв слезливо
На Световида образ невесомый,
Парящий в дали неведомой,
Сквозь облака бредущий к небесам.

Спиной повернутый к сынам,
Так долго чтившим, но к алчности
Бездушной отвратившись, предавшим
Душу власти жадной, пороку приклонясь.

Продавшим род, отчизны память,
Отцов завет и ласку любушек ретивых,
Улыбки матерей счастливых - к ногам
Уродцев похотливых всё принеся.

И волхв в сердцах к попу взывает:
- Ты победил, мы отступаем!
И воины ворота отворяют,
Аркона на милость ворогу сдана.

Ворвались в храм беспутные вояки,
упершись древками в изваянье,
пугливо очи пряча от голов,
свергают ниц искусный стан.

И вот лежит четырехголовый истукан,
пробив головами стену храма.
Утащен безропотными волами
за стены, изъеденные пожаром.

Тот образ толпою датскою растоптан,
легатом папским начисто обобран,
на щепы размноженный топором,
в огонь костров с ухмылкой брошен!

И белый конь воякам скормлен,
а город храм огню предан,
расплавлен рог в угаре смрадном
и меч на дне морском утоплен.

Тут злата слышен звон и пьяный глас,
чужая речью возносит славу королю.
Бахвалятся людишки. Пирует всласть –
отцов не помнящее племя!

Грешащие лишь во спасение,
служителям в одежде чернобожей
на веки в рабство поклонясь и
на столетья в кривде растворясь!

То было лето — июнь пятнадцатого дня!
Уже развеян пепел ветром,
травой ров зарос и храм
волною давно уж съеден.

Лишь вал, тихонько осыпаясь,
укором предков все взирает,
безмолвно ротозеев попрекает
за их пустой беспечный взор.

И вот мерцает небосвод,
и светом ярким низвергаясь,
раздвинув облачный покров,
пронзает лик, забытый нами.

То Световид является из нави,
на голой кручи замирает взор,
беззвучно к людям он взывает:
— Потомок мой, Аркону словом помяни!