Самый страшный враг писателя

Чем больше знаешь — тем больше сомнений, вопросов, самоконтроля и самобичеваний. Сначала всё так невинно: самовыражение, фантазия, интересные истории, легко и весело. Друзьям нравится, друзья просят ещё и сопереживают героям.

Потом начинаешь впахивать в грамматику, каждую запятушку искать в Розентале, учишь кучу исключений из правил, потому что неприлично делать ошибки (и вы меня не переубедите). Потом — причёсываешь каждый речевой нюанс, о котором узнаешь. Работаешь над формой, над содержанием. Закрадываются сомнения в середине каждой книги: «А не чушь ли я пишу»? Тем временем читатели хвалят старые книги, которые были написаны 10, 20 лет назад — а эти произведения уже ужасно далеки для тебя. Приятно, но странно. Другой уровень.

Изучаешь статьи, обращаешь пристальное внимание на то, что раньше и не замечала, пытаешься добиться того, о чём и не знала. Хейтеры продолжают хейтить, но они как капризные дети, которым не погладили кинки — их претензии бьют мимо, обнажая их же «хотелки», ненависть, выпендрёж. Они не улавливают по-настоящему слабых мест, не видят провисов, не чувствуют твоё «не дотянула». Того, за что тебя увлечённо грызет внутренний критик: зубастый, огромный, неуходящий и вот он — действительно страшный. История разбирается по винтикам, как картина на пиксели. Битый не видно в общей массе, но ты видишь, ты знаешь, ты ненавидишь себя за неумение сделать как надо — восхитительно и точно.

Любовь фанатов за чужой низкосортный текст не вызывает зависти, не привлекает, не удивляет и даже уже не бесит. Хочется научиться писать изящно, легко, ёмко — а это как балет уже, просто лишь со стороны. Легко больше не будет никогда, что получалось само «неплохо» на старте, то больше так не получится, потому что этого «неплохо» тебе самой недостаточно. Потому что рядом нет тех опытных, но мягких, кто способен оценить твой рост объективно по всем критериям, подсказать, разобрать, вести всё время (никому это не нужно), и остается только раз за разом пытаться прыгнуть выше своей головы. И нет толпы тех, кто толкал бы в спину, замечал и отмечал каждый удачный момент, но отмечал бы объективно. Похвала так же необъективна, как критика, она основанна на личных предпочтениях. Зато похвала вдохновляет и мотивирует стараться для этих людей, видеть плоды своих усилий, получать радость от их радости. Но до момента выкладки надо дожить, дописать, ежедневно сомневаясь и взвешивая, не давая себе поблажек, чувствуя, что текст идёт всё труднее.

У меня нет синдрома самозванца, я знаю, что я неплохой, даже не побоюсь сказать — хороший писатель. Но сколько же мне надо ещё узнать, учесть, выучить, а главное — научиться красиво применять! Это какой-то бесконечнй путь с осознанием того, что до некоторых мне никогда не подняться, не дорасти. Но это не значит, что не надо пытаться стать ещё лучше. Где бы взять силы и нервы…