Нужен ли хеппи-энд в финале хоррора?

Пожалуй, это самый важный для меня вопрос…

Опираясь на некие архетипы жанра, насколько всё-таки автор должен или недолжен оставаться в их рамках? Понятно, что второстепенные герои дружно идут под нож, иначе мы не читали бы хоррор-историю, не принимали бы на веру всей серьёзности происходящего. Но, что касается главного героя, которого мы привычно ассоциируем с собой (ведь говорят, что без подобной связи с персонажем не будет и сопереживания) — стоит автору ли оставлять его в живых, давая читателям надежду, что мир не рухнул, что… всё как-нибудь образуется?

Или всё скорее наоборот — не стоило городить огород и окончательно прижимать главного героя к стенке, чтобы потом даровать ему спасение?

Речь, разумеется, не идет о боге-из-машины и прочих роялях-в-кустах. Речь идет о финалах, после которых читателю не хочется запить и проклясть весь этот несправедливый мир. Ведь да, мир несправедлив, и нам, людям взрослым, наверное, не стоит даже лишний раз упоминать об этом. Каждый день, каждую минуту (когда ближе, когда дальше, а то и совсем под боком) где-то идет война, на которой гибнут люди — друзья… просто знакомые… те, которым ты всего лишь однажды жал руку при встрече… даже те, кого ты увидел случайно и в первый раз, и именно в тот момент, когда рядом бахнуло, вжухнуло, громыхнуло… Не слишком ли много такого мы видим в реальной жизни, чтобы автор так делал — знакомил и дружил нас с человеком, которого намерен придушить, расчленить, закопать живьём… в недалёком финале?

Есть мнение (даже на АТ его немало раз излагали в виде блогомыслей), что читатель не простит автору своего потерянного времени — а гибель в финале главного героя будто бы перечеркивает все те минуты удовольствия, что читатель уже получил от книги.

Вот, например:

…он потянулся к этой двери, хотя и видел, что всё ещё не достаёт… Но даже от этой его беспомощной попытки — теснота вокруг пришла в движение… туннель сначала стиснул ему рёбра, впрессовываясь кирпичной насечкой — будто в слесарные тиски его закрутили. А затем… поняв, что он ещё упорствует, продолжает извиваться и ползти — судорожно расширился и клацнул, выпустив сквозь раздавшиеся стыки кирпича тонкие, но длинные, кинжальной остроты жвала…

…он хрупнул, как раздавленная между двумя камнями скорлупа и потёк, будто яйцо — что-то тугое и горячее полезло сквозь пробитые дыры, расталкивая их рваные края и враз становясь жидким снаружи…, но не менее горячим…

Вряд ли это вообще можно было назвать безобидным словом «больно»…

…он заорал, почувствовав это… и сдавленное эхо его крика нашло вдруг отдушину прямо над его головой — ринулось в неё с почти иерихонским трубным воем…

…задыхаясь и хрипя, он всё же сумел извернуться и посмотреть туда — далеко-далеко вверх уходила вертикальная штольня, слишком тесная, чтобы по ней возможно было вскарабкаться взрослому человеку, но тем не менее снабженная вмурованными в кирпич скобами, изъеденными ржой до леденцовой хрупкости. Это была, видимо, какая-то вентиляционная шахта, обслуживать и чистить которую по замыслу должны были дети… или немощные худые карлики… Где-то там… на недостижимой высоте… горели холодные спокойные звёзды… хотя и казались настолько далёкими, что скорее угадывались, чем были на самом деле видны…

Признаюсь вам, друзья — я задумал вдоволь попрыгать по мокрым и скользким спинам тех китов, на которых стоит жанр литературы ужасов. Но вместе с тем — конечно, и не надеялся написать незамысловатой «пугалки». Это история о важных для меня вещах, так что и рассказана она мной предельно откровенно. И этот финал — полностью соответствует замыслу и авторскому произволу. А уж насколько идёт вразрез с правилами игры, и насколько разозлит поклонников жанра — это мне еще предстоит выяснить; 0))

Цитируемая повесть окончена и целиком доступна на Автор.Тудей: https://author.today/work/436961

Всем мира и добра!