Скорая татарщина

К утру, обозрев округу в подзорную трубу с башен, воеводы порадовали, что царевичи, бросив обоз и стан, бежали. Остались только несколько сотен — жечь костры, да пускать в город тяжелые стрелы. Раздухарившиеся конники тут же метнулись за стены, рубить и ловить прикрытие.

Великий князь русский, глава 14

В основе событий главы 14 — эпизод противостояния Руси со степью, только в реале поход предприняли не сыновья Кичи-Мухаммеда Ахмат и Махмуд, а сын Саид-Ахмата Азов-шах, которого в русских летописях именовали Мазовшей.

«Татары послали стражей на ту сторону Оки. Они же обыскали всюду, и не нашли ничего, и, возвратившись, сказали, что нет противящихся им».

Выставленная на Оке сторожа по непонятным причинам (предположительно из-за трусости воеводы) отошла, освободив Берег и татары свободно дошли до Москвы. 2 июля они зажгли посады, пытаясь дымом прикрыть свои действия — «а тогда и засуха велика бе и с вся стороны объят град» — и приступили к воротам и пряслам, «где несть крепости каменные», т. е. к наиболее слабым участкам. К сумеркам деревянный город, окружавший Кремль, выгорел, а татары прекратили приступ. Но в Кремле не спали — готовили «на утриа пушки и пищали, самострелы и оружиа, и щиты, лукы и стрелы».

«И все посады зажгли в один час, а сами в то время со всех сторон начали к городу приступать».

Дальше версии расходятся: то ли Мазовша получил сведения о подходе великокняжеского войска, то ли поднятый в городе сильный шум был принят татарами за подход такового, но, как отметил летописец, «милосердный же Бог вложил в татарские сердца страх и трепет» и осаждающее войско спешно снялось с лагеря, бросив тяжелое сняряжение и большую часть награбленного.

В память об этом в Кремле освятили церковь Ризоположения, так как все произошло в день праздника Положения ризы Пресвятой Богородицы.