Мерцающий шедевр полуслепого художника

Нет искусства менее непосредственного, чем мое.

Эдгар Дега

Эта картина совсем невелика — квадратный холст, размером 65×65 см. Но, как и всякий шедевр, очень долго не отпускает от себя зрителей: она будто светится голубым светом, в волнах которого грациозно вращаются четыре юных танцовщицы. Мерцание красок, непрерывное движение и отрешенный вид девушек — напоминают сон наяву и, буквально, завораживают. Мало кому известно, что волшебство — следствие не только таланта художника, но и надвигающейся слепоты. 

Злоязыкий мизантроп

Илер-Жермен-Эдгар де Га был первенцем состоятельной аристократической семьи. Его отец-банкир мечтал увидеть старшего сына хозяином адвокатской конторы и радовался, когда тот поступил на юридический факультет Парижского университета. Но мечтам Огюста де Га было не суждено сбыться: Эдгар, его надежда в будущем, увлекся живописью и теперь даже думать не хотел об юриспруденции! Мало того, юноша сделал свою фамилию демократичной, став Дега. Любящий отец стоически вытерпел и переделку сыном фамилии, и занятия живописью, терпел и помогал, слава богу, денег на содержание строптивого первенца и аренду его квартиры хватало. Огюст де Га радовался успехам сына и восхищался его картинами. Жаль только, жена не увидит, как талантлив их Эдгар — она умерла, когда мальчику было всего 13 лет.

Весь Париж знал о скверном характере Дега, его злом остроумии, а список его «отвращений» можно перечислять долго, больше всего он не любил кошек и собак, цветы и духи. Прямолинейный, вспыльчивый, неуживчивый, а еще — на редкость нелюдимый, Эдгар демонстративно проходил мимо знакомых на улице или в театре, и никого не хотел видеть в своей квартире. Единственные женщины, которые переступали порог его дома — это натурщицы, за которыми он наблюдал, а потом — и писал. Над коллегами, любившими работать на свежем воздухе, Дега насмехался — зачем куда-то идти, если можно работать дома?

Так кем же был Дега? Законченным мизантропом, угрюмым домоседом, едва ли не отшельником, способным при встрече с коллегой пройти мимо? Искусствовед и историк живописи Александр Николаевич Бенуа, в статье, посвященной выставке художника, писал: «Все это вместе взятое озадачивает, и естественно, что репутация Дега как суховатого и черствого чудака упрочилась чрезвычайно. Однако под всеми этими странностями имеется одно основание, — и это основание есть неистовая страсть к работе, желание себя оградить от всяких помех, от всякого рассеяния, желание сосредоточиться в предельной степени». Было ли так на самом деле? Возможно, ведь Дега не признавал вдохновения, но ценил и любил труд.

Прекрасные и бесправные

«…Когда взгляд останавливается на этих попрыгуньях, иллюзия делается настолько полной, что все они оживают и трепещут, так и кажется, будто слышишь крики преподавательницы, пробивающиеся сквозь резкое пиликанье маленькой скрипки: „Пятки вперед, подберите бедра, держите запястья, работайте“; и с этим последним требованием поднятая нога, взвихрив юбки, опирается, напряженная, на верхний брус станка», — так говорил о картинах Дега писатель Жорис-Карл Гюисманс.

Сам художник отзывался о своих натурщицах без пиетета: «Люди называют меня живописцем танцовщиц. Но им не приходит в голову, что мой интерес к танцовщицам продиктован интересом к движению и красивой одежде». Дега не изображал балетных знаменитостей, истинных королев сцены. Героинями его картин были ученицы хореографических школ, девушки из кордебалета — таких называют «двенадцатый лебедь в последнем ряду». Художник отказывался писать парадные портреты и не придавал моделям эффектных поз: чаще всего они выходили измученными, ведь чтобы уметь порхать по сцене, надо трудиться до седьмого пота и окровавленных пальцев. И девушки трудились — по 10-12 часов, шесть дней в неделю, а питались скудно, увы. Прекрасные и воздушные, они были бесправны и репетировали под изучающими взглядами состоятельных мужчин — подписчиков, купивших годовой абонемент. Продажа эротического зрелища была одной из доходных статей театра и устраивала всех — богачей, любующихся полураздетыми девушками, и директора Парижской оперы. Да и девушки посмелее могли найти богатого и щедрого покровителя, вот отказы не принимались.

Эдгар Дега 20 раз покупал годовой абонемент в Парижскую Оперу. Художник очень гордился, что сцены на его полотнах — не постановочные и делал сотни эскизов, из которых потом складывались его картины. Дега шутил, что не просто пишет с натуры, а «подсматривает через замочную скважину». И в знаменитых «Голубых танцовщицах» прекрасное мгновение схвачено не в момент апофеоза, а перед выходом на сцену, когда еще не заиграли увертюру и не началось волшебство танца.

Секреты мастерства

Сухая пастель — это смесь мела с красящим пигментом и связующим клейким веществом. Именно такой пастелью, на картоне или холсте, рисовал Дега своих танцовщиц. Этот материал давал возможность сделать изображение легким и воздушным, а линии — текучими и размытыми, в стиле импрессионизма. Но у пастели огромный изъян: незакрепленная, она осыпается с полотна, закрепленная же теряет благородные свойства — бархатистость, нежность, цвет. Дега ломал голову: как закрепить созданную красоту, не испортив ее?! И придумал: стал обрабатывать краску паром и горячей водой, затем растушевывал изображение на холсте кистью и пальцами, как акварель или масло. Поразительный результат — казалось, краски мерцают и светятся!

Некоторые искусствоведы предполагают, что художник изобразил не четырех девушек, а всего одну — в разных ракурсах. После кончины Эдгара Дега, в его личных документах нашли негативы фотографий балерины в разных позициях и поворотах, в движении и неподвижную. Когда Дега увлекся фотографией, то к эскизам для картин прибавились и снимки. Может быть, поэтому в «Голубых танцовщицах» изображение обрезано и напоминает фотокадр. Да так ли важно, как все обстояло на самом дело, главное, иллюзия танца — полная!

Но главный секрет этой волшебной картины, сказки и сна наяву, которой восторгались импрессионисты — горек и печален: Дега писал ее, когда у него прогрессировало отслоение сетчатки. Выписывать мелкие подробности художник был не в состоянии: на создателя картин, полных ярких красок, воздуха и света — неукротимо надвигались слепота и кромешная тьма… Солнечный свет, даже не самый яркий, доставлял ему сильную боль.

Скромность мизантропа

Язвительный, мрачный, вспыльчивый, Дега был невероятно скромен и просил, чтобы вместо хвалебных речей, над его могилой произнесли: «Он очень любил рисовать».

«Голубые танцовщицы» попали в Россию — благодаря московскому купцу и коллекционеру Сергею Щукину, девизом которого было: «Если, увидев картину, ты испытываешь психологический шок — покупай её». Как любой купец, он умел считать деньги, но баснословную цену — 60.000 франков — заплатил, не раздумывая! После революции картина попала в Государственный Музей искусств имени А. С. Пушкина, где восхищает зрителей, как «окно в сказку балета, волшебный сон наяву».

Ссылка на сборник статей https://author.today/work/86591 - там очень разное, об искусстве - в том числе))