Победа в конкурсе Литреса

В этот момент Джон почувствовал, что идея с экспериментом не кажется ему такой уж безобидной. По всему выходило, что Мэри – это единственный квалифицированный кандидат. С Тедди будет сложно поддерживать связь, если лифт вдруг застрянет. Однако Джон быстро взял себя в руки – если и он начнёт верить в эту древнюю мистику, то некому будет искать профессора и его жену цивилизованными методами. 

Через пять минут он горько пожалел о своём легкомыслии. 

Маша подошла к чайному столику. Сначала она прочла записку Сауэрмана – наверняка Гэндрил в первую очередь захотел узнать, не обижается ли на него друг. Потом она взяла папирус и изучала его несколько секунд. В глаза ей бросились картуш с именем фараона Униса, длинная ритуальная формула обращения к повелителю времени богу Луны Хонсу и непонятный символ внутри уробороса, похожий на саркофаг для мумии. Саркофаг времени, окрестила его Маша. 

Маша вернула записку и папирус на чайный столик и вышла из номера. Пройдя вдоль кремовой стены, мимо длинного ряда дверей болотного оттенка – солнце склонялось к горизонту, и коридор теперь выглядел иначе, чем в середине дня – она приблизилась к шахте. Джон пошёл за ней – он собирался спуститься на первый этаж по лестнице и встретить Машу, когда она выйдет из лифта. Он смотрел, как Маша заходит в лифт и закрывает за собой двери. Кабина плавно поехала вниз, и Джон побежал по ступенькам. Лестница змеёй обвивалась вокруг шахты, поэтому он без труда следил за движением кабины. По шуму лифта он понимал, что чуть-чуть опережает его. Иногда он заглядывал в шахту – она была огорожена металлической сеткой с крупными ячейками – и видел, как лифт спускается вслед за ним. Встав перед дверью на первом этаже, он отчётливо услышал, как в шахте перед ним остановилась кабина. У него не было никаких сомнений в том, что лифт, с Мэри внутри, проделал весь путь в штатном режиме, нигде не застревая и не замедляя ход. Он стал ждать, пока она откроет дверь, но ничего не происходило.

– Мэри, – позвал он, – с тобой всё в порядке? Ты выходишь?

Ответом была мёртвая тишина. Лифт больше не шумел – он стоял на первом этаже, но никто не пытался выйти из него. Джон сам открыл дверь, мысленно проклиная египтологию и жару – наверняка Мэри так испугалась древних проклятий, что упала в обморок прямо во время следственного эксперимента. Или ей стало плохо от перегрева – распахнув дверь, он почувствовал, что в кабине ещё жарче, чем в коридоре.