Русалки ФМ

Я тут у Александра Нетылева подглядела, что кто-то предложил флешмоб про русалок... Изначальная тема закрыта от посторонних, но флешмоб же дело публичное верно? И решила, что старые рассказы давненько не представляла.

"Сирена" входит в мини-цикл рассказов о женской силе, он был написан первым, в 2008 году на отдыхе в Широкой Балке. Идею подало общение с пацанёнком лет десяти - не было у нас с ним другой компании, ибо сезон глубоко закрывался. И это был не первый раз, когда мужчины самых неподходящих возрастов приклеивались ко мне из-за голоса, вот я и попыталась осмыслить тему в свойственной себе фэнтезийной манере. 

А ещё это был первый законченный рассказ, в котором я ощутила, что у меня появился собственный стиль. По моему разумению. По крайней мере, слова наконец меня слушались и мне понравилось, как получилось.

Позже один товарищ - во всех смыслах просто товарищ, для интересных бесед на разные отвлечённые темы - прочитав его, слегка сдвинулся по фазе и начал настойчиво предлагать мне замуж на ровном месте - насилу отмахалась. Так что, полагаю, вещь удалась  

Это не самое начало, но завязка:

Внезапно рядом раздался тихий голос. Мальчишка вздрогнул и обернулся. Сперва ему показалось, что это привидение — нечто тонкое, бледное, почти прозрачное. И эта мысль скорее успокоила, чем напугала его: Василис больше опасался живых людей, и обычно был очень чуток, а тут ведь и не заметил, как к нему подошли. Но привидение вежливо повторило:

— Здравствуй.

И, пробормотав в ответ нечленораздельное приветствие, Василис понял, что это живая женщина, просто он таких никогда не видел. Станом хрупкая, словно девочка, только у девочек не бывает таких грудей — груди были взрослые, да и вся фигура тоже. Надето на ней было не пойми что: тончайшая материя, почти прозрачная обвивала тело в несколько слоёв, и множество свисающих концов вспархивали, как живые, под просыпающимся утренним бризом. Сама женщина была очень бледная, почти белая — кожа как молодой месяц, а волосы как полная луна цветом. И лицо её было прекрасным, словно из сказки.

— Ты рассвет встречаешь? — спросила она, и мальчик кивнул, не в силах вымолвить ни слова от удивления. — Можно и мне с тобой?

Голос у неё был ласковый-ласковый, как у матери, так что у Василиса даже комок в горле встал, и потому он подвинулся молча. Ростом она была немногим выше него.

— Как тебя зовут? — задала она первый из обычных вопросов.

Василис неохотно представился — он не любил рассказывать о себе взрослым.

Впрочем, женщина надолго замолчала, и сидела так тихо, что Василис мог расслышать за тихим шёпотом волн собственное дыхание, но не её. Женщина сидела неподвижно, словно изваяние, и только многочисленные кончики её одеяния трепетали, еле слышно шелестя на ветру. Пахло от неё непонятно — вроде бы водорослями, но не горько, а сладко.

Они любовались восходящим солнцем, и женщина изредка задавала какой-либо вопрос. Она не давила и не требовала, как другие взрослые, любой из которых считал себя вправе говорить с ним, ребёнком, как тан с собственным рабом. Мальчик расслабился и потихоньку рассказал всю свою нехитрую историю: родители погибли от эпидемии вместе с половиной деревни, а в прислужники к местному тану он даже проситься не стал — уж больно тот был злой; вот и подался в город «на вольные хлеба».

Обычно недоверчивый, сейчас он чувствовал себя на редкость спокойно в присутствии другого человека, пожалуй впервые с тех пор, как потерял маму, хотя, конечно же, это было совсем другое. А ещё в первых утренних лучах он разглядел, что глаза у гостьи огромные и фиолетовые, совершенно удивительные. И кожа поблёскивает, будто замазанная рыбьей чешуёй.

Звали женщину Сириллун, и она предложила ему пойти жить с ней на острове неподалеку. Нужно было собирать сушняк и разводить огонь по вечерам, делать другую нехитрую работу по хозяйству, и иногда ходить в город раздобыть чего-нибудь. Работы немного, но за неё он получит стол и кров. Трогать его никто не будет, потому что больше на том островке никто не живёт. Только два условия было у неё: никогда не выходить из своего жилища по ночам и каждое утро рассказывать ей свои сны. Мальчик подумал и согласился. Уж очень у неё был голос ласковый. Терять-то ему нечего, а такой слушай хоть целый день — не устанешь, он даже пожалел, что она так мало говорила.

А уж подвохи постепенно выясняются. Но не то чтобы плохие, как по мне. В общем, название на деле само за себя говорит. И да, на французском "Русалочка" = La Petite Sirène, так что не будем разводить про "это разные твари" =))