Когда совесть нигде не жмёт
Автор: Ульяна МуратоваВот за что люблю АТ, так это за его обитателей!
В нашем паноптикуме дружном сообществе интеллигентных людей попадаются шикарные экземпляры. Настолько шикарные, что я не могу сдержаться. Весь вчерашний день во мне боролись два желания: высказаться и промолчать, но в итоге решила, что раз жизнь мне подарила такой инфоповод, то грех его упускать.
Только очень прошу: сначала дочитайте блог до конца, а уже потом реагируйте! И заодно предупреждаю, что ради такого случая устраиваю амнистию в ЧС. Пусть выскажутся все желающие 
Итак, ко мне в личку на днях постучался господин и попросил оставить отзыв на его книгу. Книгу я открыла, поняла, что читать её не буду, и вежливо господину отказала.
Казалось бы, о чём тут рассказывать?
Однако! Этот сюжет имеет крайне занятный твист.
Прошвырнувшись по другим его книгам, я выяснила, что господин, оказывается, Член Союза (у него так и написано) и может облагодетельствовать рецензией.
Мне понятно желание разбирать и критиковать чужие тексты. Признаюсь честно: сама грешна, тем более что меня этому учили в университете. Иногда зудит, к счастью, с каждым годом всё реже.
Главное правило, которое я усвоила довольно болезненным образом — самой не лажать и не делать ошибок, когда берёшь в руки красный маркер, иначе велик риск опозориться.
Оказалось, что у господина Члена Союза есть дохерища времени целый критический сборник неких анализов чужих произведений. Две недели назад он ознакомился с моим творчеством и даже написал о нём. Смотрим на дату: четвёртое апреля. Ссылка.
Для любопытных прикреплю скрин. 
Хочу внести ясность:
Я ничего не имею против того, чтобы просить решки. Все как-то начинали, всем нужно раскручиваться, поэтому прийти и попросить отзыв — абсолютно нормальное явление.
Я также ничего не имею против разборов чужих текстов и придерживаюсь мнения, что выложенное в публичный доступ может быть раскритиковано в хвост и в гриву, а пытаться запрещать людям иметь мнение — крайне тупое занятие. Если кто-то хочет взять и обосрать любой из моих текстов — пусть берёт и обсирает! И ни в чём себе не отказывает! Пускай расчехляет красные маркеры — и вперёд! Найдёт ошибки — я их исправлю. Не найдёт, ну хоть постебётся от души. Мне не жалко.
Но если уж кто-то мои книги обосрал и назвал меня ПИСЯтелем, то не стоит приходить потом ко мне за отзывом!
Я ж могу взять и написать его! 
Господин Член Союза хотел, чтобы я рассказала о его книге своим подписчикам?
Что ж, пусть его желание исполнится. В конце концов, кто я такая, чтобы со своим блевотно-туалетным творчеством чинить преграды будущим классикам? 
В общем, недооценённый шедевр лежит здесь: https://author.today/work/434151
Хотя в чём-то господин Член Союза прав.
Моя героиня попала в тело деревенской лекарки, икает от стресса, собачится с селянами, её тошнит от вида крови и гнойных ран. Это нисколько не возвышенно, совсем не романтично и местами совершенно не литературно, но… иногда очень жизненно и поэтому смешно.
Если что, на написанный мною "кошмар русской словесности" сегодня скидка.
Успейте купить порцию низкоинтеллектуального юмора по соответствующей цене! 
Только осторожно! Текст может оскорбить ваш литературный вкус и вызвать острое желание разбирать его на цитаты и анализировать.
Ах да, очень прошу воздержаться от оскорблений в чью-либо сторону, всё же мы цивилизованные люди и говорим о литературе. Просто сходите, почитайте шедевр, преисполнитесь благодати и насладитесь возвышенным слогом мастера слова.
А если потом вдруг захочется разнообразия с сельско-просторечным колоритом, то вы знаете, где меня найти. 
Свою игривую кошатину я поначалу звала Оторвой в честь сорванной с окна занавески и Задирой в честь подранного половичка, но в итоге откликаться она начала исключительно на Шельму. Видимо, по совокупности нанесённого ущерба.
Когда рана поджила, а острая нужда в моих услугах отпала, Шельма показала свой истинный характер, и хромота ей ничуть не помешала.
Созданием она оказалась ласковым и очаровательным, но только когда хотела есть. Когда не хотела — становилась исчадием ада. К счастью, есть она хотела почти всегда, а наевшись до состояния глубокой беременности и временной комы, лежала у меня на коленях, громко мурчала и позволяла гладить розоватое пятнистое пузико, покрытое мягким редким пушком.
В остальные моменты она устанавливала в доме жёсткие порядки. Занавескам категорически запрещалось развеваться на ветру, коврику — шевелить кисточками, травам под потолком — шуршать, связкам грибов — раскачиваться, а мне — ходить в платье с колышущимся подолом. Все виновные в нарушении общественного порядка были, как правило, пойманы, подраны и жестоко покусаны.
С туалетом проблем не возникло — на улице я соорудила ямку с песком, и свои дела Шельма делала преимущественно в неё, периодически накрывая их то ковриком, то пучком трав, то кухонным полотенчиком. Вот такая хозяйственная и аккуратная киса. Обычно результаты регулярных перееданий она яростно закапывала, и в какой-то момент пришлось смириться с тем, что во дворе теперь будет подкоп в столицу или первая в этом мире станция метро.
На зубки Шельма пробовала абсолютно всё, поэтому я начала сомневаться — а о капкан ли она их обломала? Всего за несколько дней она пыталась схарчить чугунную сковородку, угол печки и найденный во дворе камень.
Сначала я всерьёз беспокоилась, чего не хватает в организме кисы, если она жрёт камни, но после нескольких глубоких диагностик пришлось признать, что мозгов. К счастью, отсутствие элементарного инстинкта самосохранения компенсировалось живучестью. Шельма залезла в печку, опалив усы и шерсть на морде, упала в колодец и жалобно мяукала из глубины, суча по воде лапами, нырнула носом в котелок с горячей кашей, стащила огненный пирожок прямо с противня и заглотила его целиком, после чего долго пучила глаза и сипло мявкала, пока я судорожно пыталась понять, как лечить её от ожога желудка.
И это всего за пару дней!
Кисины проказы и шалости я принимала стоически, потому что спать она приходила под бочок ко мне и даже обнимала во сне тяжёлыми, пушистыми лапами. За это я готова была простить ей многое, куда больше, чем чужие подпорченные занавески и уничтоженный половичок, который, если быть совсем уж откровенной, сам нарывался своими нахальными кисточками.
Простая деревенская жизнь оказалась на удивление умиротворяющей, и необходимость пользоваться спрятанным в кустах уличным туалетом не особо напрягала. По крайней мере, это был мой личный туалет, и его не мог загадить сосед-алкоголик. Возможно, зимой я запою иначе, но на дворе стояло лето с ласковыми тёплыми ночами, так что я нарекла грубо сколоченную конструкцию бунгалом для раздумий и на этом успокоилась.