Ах, какой мужчина!

Ольга Хадли опять подкинула мне любопытный моб от Елены Станиславовны,  к которому присоединяюсь в рамках субботнего отрывка. Суть моба в том, чтобы опубликовать отрывок с иллюстрацией, на которой изображён мужчина без лишней одежды. Или просто иллюстрацию, скажем, с красивым мужским телом (его частью, ладно). Это совсем не обязательно что-то эротишное, нет. Но и эротишное сгодится.

Долго я выбирала отрывок, и решила остановить на описании ящера Велибора или, как его называли на Ледяных островах, Велимора из работы "Русалка для слуги Кощея". Вот только арта подходящего у меня нет, только тот, на котором сидят они вместе с Даждьросой на том же островке, пережидая прилив. 

Разгоряченный работой Велимор скинул не только куртку, но и рубаху. Хотя море плескалось совсем рядом, обдавая солеными брызгами, прилива он не страшился. Да и Даждьроса, сноровисто управляясь с иголкой, смотрела на прибывающую воду с равнодушным спокойствием. Гораздо большее ее внимание привлекал Велимор. Впрочем, в крепости красиво бугрившихся на спине и плечах могучих мышц она имела возможность не раз убедиться, еще когда он жил среди своих и носил иное имя. 

Много раз одолевал других молодцев-ящеров Велибор в богатырской потехе, а уж когда дорывался до какого дела, лютость проявлял не хуже, чем в бою. Красные девки приходили к нему в кузню не сколько замысловатую привеску, пальчатую фибулу или украшенные янтарем височные колечки заказать. Оставались на целый день вроде бы побеседовать о девичьем с сестрой Дождирадой, а на самом деле полюбоваться на его работу. Песнями звонкими радовали мастера, птичьим беспечным щебетанием. 

Вдругоряд среди веселых подруг сидела подле кузницы на пригреве и Даждьроса. Словно зачарованная, следила, как из нагретого на огне серебряного бруска вытягивает кузнец проволоку тоньше человеческого волоса, как с помощью олова напаивает на готовую привеску золотые зерна. Случалось застать Велибора и за плетением кольчуги, видеть, как с помощью клепки соединяет он половинки шлема или скрепляет ремнями и шелковыми нитями пластины крепкой брони. Только мечи ковал, закалял и заговаривал Велибор вдали от женских глаз. Предупрежденные Дождирадой девицы-русалки это знали и в такие дни к кузнице не шли. 

 До поздней осени работал без рубахи Велибор. Только фартуком кожаным от огня и раскаленного металла себя защищал. На плечах и открытой части груди видела Даждьроса немало отметин, полученных в сшибках и боях от вражеских мечей. И ни одной сзади. Никогда не казал витязь лютому ворогу спину. 

Сейчас же тело изменника возле лопаток пробороздили два жутких шрама. Будто кто жестокий хотел выпрямить ребра или рубил по живому не до конца втянувшиеся в человеческую плоть крылья. 

Велимор проследил взгляд своей пленницы и болезненно скривился.

– Что, не по нраву моя нынешняя краса? – спросил он сурово, подбирая и натягивая рубаху. 

Солнце скрылось в волнистой облачной дымке, вместе с приливом окреп ветер, и от камней тянуло промозглым холодом.

– Это тебя твой нынешний господин наградил? – догадалась Даждьроса, с ужасом понимая причину, по которой ее тюремщик не может больше летать.

Через какие еще муки ему пришлось пройти, прежде чем сломаться?

– И жилы на ногах подрезал, – прихрамывая сильнее обычного, скривился Велимор. – Чтобы далеко не убежал.